Виктор Нюхтилин: Мелхиседек. Книга 2. Человек

В ответ на это, прежде всего, хочется задать всего один вопрос, на который ни в одной книжке по языкознанию нет ответа - а как же глухие? Как глухонемые? Вспомним Герасима! Он речи не знал, читать не умел, даже на пальцах не изъяснялся! Но все понимал. Немного по-своему, за что Му-Му и пострадала, но понимал. Идиотом не был. Хотя, спроси мы его - зачем собачку угробил? - он бы нам не ответил. И не потому что говорить не умел.

Дети растут обычными детьми, играют, познают мир, проявляют характер и выражают конкретное отношение к происходящему, не зная речи. Сначала они становятся вполне умненькими, а потом начинают говорить.

Есть такой человек - Скороходова Ольга Ивановна. Она является научным сотрудником исследовательского института дефектологии. Автор ряда научных работ и литературных произведений. Одно из них называется "Как я познаю мир". Ольга Ивановна от рождения глухая, немая и слепая. Она не только не может услышать речи, но и "увидеть" ее в сурдоварианте не может. Откуда у нее возникло мышление, чтобы какими-то сложными способами научиться выражать свои мысли и понимать чужие? Откуда взялись мысли без слов?

И, наконец, если мы мыслим словами, то откуда все затруднения по передаче наших мыслей? Чего палить мозги над проблемой выражения своей идеи в слове, если достаточно просто произнести вслух те слова, которыми "подумал"? "Понимаю, но словами выразить не могу" - кому не знакомо это состояние? А чем тогда понимаю, если словами выразить не могу то, что понимаю?

Все это мы говорим только для того, чтобы задать еще один вопрос: если мышление, как мы убедились, появляется раньше речи и независимо от речи вообще, то какой самый простой физиологический способ общения между думающими людьми, которые еще не знают, что можно из звуков составлять слова? Конечно - жесты и знаки. Это проще и удобнее. А какой - самый сложный? Можно ответить, что - телепатия, но это не физиологический способ. Из физиологических самый сложный, - говорение! Врачи подтвердят, что научить говорить человека, которому вернули слух, сложнее, чем вернуть сам слух. Гортань не произносит нужных звуков, а язык не совершает нужных движений. Это целый подвиг - научиться говорить! И это при том способствующем обстоятельстве, что голосовые связки и все прочие органы речи у человека намного тоньше и подвижнее, чем у обезьяны! И это при имеющемся готовом для слуха и подражания языке доброжелательных окружающих людей! А изнурительно насиловать гортань и учиться произносить некие членораздельные звуки, сидя где-нибудь в углу пещеры, чтобы потом придумать слова, из которых эти невероятные звуки будут складываться - такое можно себе представить?

И последнее: чтобы слушать того, кто первый начнет произносить какие-то диковинные звуки, сначала нужно в мышлении иметь представление о том, что таким образом вообще могут передаваться сообщения! Иначе это будет просто отпугивать, а то и считаться неприличным, как другие некоторые звуки, которые человек издает непроизвольно. Даже если придет умелец, придумавший язык и пожелавший научить ему свое племя, то в голове у каждого члена этого племени должно иметься понятие о том, что он с тобой разговаривает , а не просто пугающе странно стрекочет, как кузнечик. Надо знать, что звуки могут иметь содержание слога, а слог может образовать слово, сложившись с другими слогами. После этого надо догадаться, что полученное слово может выражать собой не просто интересное нагромождение звуков, а какую-то идею, и если несколько таких идей сложить вместе, то получится одно предложение с одной обобщающей идеей. Скорее всего, никому не удалось бы создать даже и одного слова, поскольку их убивали бы добросердечные соседи по пещере уже на стадии осваивания произношения простых звуков "у" или "з".

К тому же, если дикий человек создавал язык, то этому должна была быть необходимость и потребность. Какова могла быть потребность для создания языка у человека того времени? Какие преимущества он ему дал бы? Интересно посмотреть.

Во-первых, язык это то, что разъединяет людей. Считается, что наоборот, но, по-видимому, это ошибка. Язык дает известную самостоятельность для выражения своего понимания событий и предлагаемого варианта действий каждым членом племени. Это нужно? Для охоты - совершенно не нужно. Один командир и его единственно правильный маневр, который должны повторить все, решает больше, чем любое горячее обсуждение планов. Волки вполне успешно охотятся совместно без всякого языка общения. Если бы волки потеряли навык понимать друг друга наитием и перешли бы к свободным формам речевого изложения своих намерений и планов, то им, в конце концов, пришлось бы обедать и ужинать друг другом.