Виктор НЮХТИЛИН - МЕЛХИСЕДЕК Том 3. Бог

И дальше все разворачивается еще веселее! Мы знаем, что Есфирь никому не открыла тайны, что она еврейка. Об этом не знал никто. Могила. Следовательно, и про дядю ее тоже никто не знал, что он — еврей. Вот так прохаживался по дворцу мужичок туда сюда, хотел, падал ниц, хотел, не падал, сидел возле самих Царских ворот, и никто его не спросил: «А какого ты роду племени, добрый молодец будешь, и что ты здесь вообще делаешь?». Мы знаем точно, что этим никто у него не поинтересовался, потому что если бы царь и дворцовые знали, что Мардохей еврей, то они, хоть и с большим опозданием, но вычислили бы и его племянницу. Это произошло бы рано или поздно. Нашелся бы какой-нибудь ученый-звездочет тех времен, который провел бы аналогию между тем, что этот человек еврей, следовательно, его родственники тоже евреи, следовательно, исходя из того, что при дворце он находится только потому, что он дядя некоей Есфири, следовательно, Есфирь его племянница, следовательно, она его родственница, следовательно, она … НЕУЖЕЛИ!!! Но этого, почему-то, не произошло.

Итак, некий безродный дядя царицы, лицо неопределенной национальности, задирает нос перед фаворитом самого царя Артаксеркса, и этот фаворит решает за это наказать его смертью. И тут еще раз внимание: но когда «сказали ему из какого народа Мардохей», то задумал Аман убить всех евреев заодно! Каково!!! Единственный приемлемый вариант объяснения этой несуразицы состоит в очень простой версии — люди при дворце знали, что Мардохей еврей, раз уж они об этом сказали Аману, следовательно, они знали, что и Есфирь тоже еврейка, но они … постоянно об этом забывали и считалось так, что они об этом не знали. Видите, мы уже хорошо научились понимать «Священное Писание». Однако, восхищение от этого текста не оставит нас и дальше. Продолжим.

Аман приходит к Артаксерксу и говорит:

— А ты знаешь, что в Персии полно евреев?

— Да ты что? — удивляется Артаксеркс. — Кто такие?

— Да, родственнички твои. Соплеменники жены твоей и ее дяди полоумного.

— Надо же! — радуется царь, — И что же нам с ними делать?

— А давай их убьем!

— А почему бы и нет? — оживляется царь, — Давай!

Ударили они по рукам и на том и порешили. Конечно, такого диалога дословно в Книге Есфирь нет, но в контексте того, что Аман пришел к царю и предложил за просто так поубивать всех евреев, родственников его жены, было где-то так, как мы написали.

Итак, царь соглашается. И что же делает Аман с ненавистным «Мардохеевым народом»? Он немедленно, не теряя ни секунды, рассылает в самом спешном порядке письма во все области царства, в котором за царской надписью предписывается убить всех евреев от мала, до велика через год . Кто не вчитался, повторим — через год. Уж так хотелось убить Аману Мардохея и всех его соплеменников, что не было у него ни сил, ни терпения ждать хоть немного, и он решил поубивать их всех тут же, на месте, без промедления, сразу, через год. Еще один поворот истории, достойный общего стиля изложения. Очевидно, Аман был кретином (это не национальность). Но даже полный кретин, даже если он второе лицо в государстве, и тот не мог не понимать, что за год от приговоренных не останется никого. Терять им будет нечего, а бороться есть за что, и побегут они с превеликой силой в течение этого года в заморские дали за тридевять земель, туда, где царский циркуляр — не указ. Ну да, ладно, не будем строги. Персонаж то — сказочный! Аманушка-дурачок.

Что же было дальше? А дальше — Мардохей плачет, весь народ плачет, а Есфирь … ничего не знает. Откуда, в самом деле, царице знать, что происходит в государстве? Весь народ траур одел, Мардохей траур одел, вышел из дворца, встал на городской площади, кричит, убивается, а царица людей к нему посылает, мол, найдите дядю, и спросите: «Что это и от чего это?». Нашли его, спрашивают, как царица велела, а он им в ответ слово молвит — «передайте Есфири, одна надежда на нее. Пусть идет к царю, признается, что она еврейка, и просит за народ свой». Донесли верные слуги Есфири ответ Мардохея, а она через слугу ему ответ шлет: «Не в фаворе я, дядя. Вот уже 30 дней, как царь меня видеть не хочет».

А дальше немножко скучно. Все, как в обычной сказке. Есфирь оделась поприличнее и стала мелькать в тех местах, где царь ее увидеть может. И вот он ее увидел, и она ему понравилась, и от красоты ее он тут же сказал ей — «проси что хочешь, хоть полцарства». Ну и она, конечно же, попросила за свой народ и … стоп. Это мы увлеклись. Все было не так. Он, действительно, предложил ей хоть полцарства, а Есфирь в ответ попросила придти царя к себе на пир следующим вечером, но обязательно вдвоем с Аманом, а за это время она подумает, и на пиру скажет царю, чего она хочет — полцарства, или чего другого.