Дмитрий Логинов - Богослов, который сказал о Боге лишь одно слово

Прямые пращуры наши служили Даждьбогу с очень давних времен. Еще до легендарного похода князя Яруны на Индостан, который был совершен в 7–8 тысячелетие до Р.Х. (Кстати, в ознаменование начала этого великого похода и был воздвигнут на Урале знаменитый «Шигирский идол» – единственный из известных русских, который изображает божество идущим, а не стоящим.) Бармины севера Евразии передали брахманам Индии ведение о Даждьбоге. Поэтому Он и упоминается в книге индуистских гимнов богам – Ригведе, составленной не позднее двух тысячелетий до Р.Х., под именем «Даджи-бхага» (Риг II 17:7). Подобное не объяснить случайным созвучием, потому что в другой священной книге индуизма – Упанишадах – мы видим точное изложение славянского (точнее, словенского) ведения о Даждьбоге. «Непреходящее Слово единосущно Высшему Брахману. Два знания следует знать: о Брахмане Слове и Высшем Брахмане. Сведущий в Брахмане Слове достигает затем и Высшего Брахмана» (Упанишады, Брах 16) [16].

Предание, которое хранит Русская Северная Традиция, сообщает, что ведение о Боге Слове далекие наши предки переняли от легендарных арктов [17]. Примерно с тех же времен пошло выражение «да будет слово твердо», входящее почти во все наиболее древние русские заговоры и заклинания. Сегодня если мы говорим: «слово такого-то – твердое», то выражаем уверенность: человек сделает, как он обещал, не бросит слово свое на ветер. Но в прежние времена понимание было более буквальным: отвердевание слова мыслилось как становление его плотью или же делом. (Во время Аскольдова крещения, например, епископ обещал киевлянам, что произойдет чудо в ознаменование истинности христианской веры. Киевляне же отвечали: как станет слово твое твердо, мы уверуем.)

Исполнить слово и означает его наполнить реальной плотью. Древние замечали: слово нередко будто бы исполняет само себя – так проявляется зримо сила его творящей умной стихии. Практическое знание о такой мощи стихии слова запечатлено в простых поговорках типа: «как вы назовете корабль – так он и поплывет». Или: «написанное пером не вырубишь топором». Фундаментальные труды Валерия Чудинова представляют собой, фактически, собрание свидетельств существования у протославян – то есть словен, руссов – религиозного почитания Слова и письменности. Культ этот имел влияние на весь мир, почему, как это доказывает ученый, практически все известные на сегодняшний день алфавиты произошли от сакрального русского силлабария [18].

Такие действия, как «долго называть» или «повторять много раз» означаются по-русски словом «твердить». На древнем языке волхвов оно имело значение «воплощать», и знаменовало собой действие посвященного, который переводил именуемую сущность из мира тонкого – в плотный, материальный. В начале произносится слово, а потом сущность, обозначиваемая им, делается и плотью. Ведизм здесь явно противоположен язычеству, обожествляющему материальные объекты или явления, а не идеальный словесный (логический) первообраз. Из эллинов стать выше ахейского язычества смогли последователи тех философских школ, которые основали «скифы». Так, например, представители школы стоиков, почитающих основателем скифа Анахарсиса, учили о Слове (Логосе) как о стихии формообразующих потенций, т. е. «семенных логосов» [19], посредством которых только и может происходить сотворенье чего бы ни было [20]. Модификацию этой идеи восприняли неоплатоники, у которых учился основатель христианской богословской Александрийской школы.

Но, подчеркнем, эту идею сумели перенять у «скифской» Традиции лишь эллинские философы, то есть аристократы духа. Представления же о богах основной массы населения средиземноморья со времен падения в XIII в. до Р.Х. оплота ведизма – Трои – оставались языческими. Как это вырезано на буковой дощечке № 22 Велесовой Книги [21], «Елане бо сiе соуте врзi… бозiем нашiем. Грьцколане соуте не бъзiе потщуть… (а) каменiе iзбрящены, подобiе се менжiем. А наше бзiе соуте выразе». То есть: «Эллины враги богам нашим. Жители земли греческой не (самих) богов почитают, а (только) каменные изображения их наподобие людей. А наши боги суть выразительные (то есть творящие, формообразующие) силы» [22].

Да и философские школы греческие, надо сказать, переняли богословскую идею северного ведизма отнюдь не полностью. Античный эллинский Логос был только формотворящей стихией, надстоящей над миром яви, – так сказать, суммой первообразов (эйдосов) Платона, – но не представлял волящее Начало. Иначе говоря, Логос эллинов являл собою Божественное во всяком боге, но не был Богом. (Возможно, о Боге Личном, то есть не обезличенном, а волящем Слове догадывался Плотин; однако – только догадывался.) Об этом говорит Гегель в «Науке Логики», призывая не застревать на только Божественности того философа, который пожелал зрить умными очами Самого Бога.