Владимир Вестник - Впервые о главном секрете благополучия (Том 1)

Я иду по асфальту, постепенно осознавая истинный масштаб опасности, которая миновала. На обочинах дороги лежат окурки и разный мусор, вытаявший из снега. Обхожу кучу мусора рядом с переполненными мусорными контейнерами, мимо которых лежит путь. Это меня нисколько не раздражает. Какая это ерунда! Главное — жив-здоров! Голубое небо. Легкие белые облачка. Яркое веселое солнце. Остатки снега на газоне. Легкая зеленая вуаль молодых листочков на деревьях и кустах. Где-то в глубине дворовых тополей весело перекликаются птички. Голоса играющих детей. Как хорошо весной! Да что там, — как хорошо в любое время года, когда цел и здоров! Как легко и внезапно всего этого можно лишиться из-за какого-то пустяка, по недостаточной осторожности!

После этого случая я понял, что лично для меня даже кратковременное дело с представителем ЭГП может таить опасные сюрпризы.

Лишь со временем я по-настоящему осознал всю тяжесть того, что могло тогда произойти. В худшем случае была бы смерть, а в лучшем — жизнь сделала бы крутой поворот, и дальнейшее существование было бы чередованием лечения с мучениями. Хотя в такой ситуации не так просто определить — где, на самом деле, лучший вариант.

При воспоминании об этом случае у меня до сих пор возникает чувство глубокой признательности к Семену. Благодаря бдительности этого необаятельного человека не произошло ужасного. Но, конечно же, основная моя признательность к главному защитнику, многократно отводившему от меня серьезные опасности — Богу. Ведь только Он, в конечном итоге, решает, по какому направлению развиваются события.

И ни в коем случае не возникает негативных чувств к хозяину. У этого добродушного и обаятельного человека не было и не могло быть в отношении нас с Семеном злого умысла. Ведь в случае несчастного исхода у него самого возникли бы проблемы, как минимум, нравственные. В данном случае ЭГП, воздействуя на его подсознание, предопределил ошибку мышления.

Андрей приехал в деревню растерянный, задумчивый и озабоченный. Улыбчивость, свойственная ему, на этот раз никак не проявлялась. На мои вопросы о случившемся, отвечать не хотел. Приглядевшись, я заметил, что у виска краснеет небольшая ранка. Выдран клочок кожи размером с ноготь.

— Что случилось-то?

— Давай об этом потом.

Странно, обычно сам сходу все выкладывал. До ужина говорили с ним о делах. Видимо, все еще пребывая во власти неприятных воспоминаний, он говорил кратко и односложно. Налет трагичности не сходил с его лица. Я поджарил картошку, добавив в нее печенки, подогрел чай. Накрыл стол. За ужином он, наконец, разговорился:

— В общем, к новой женщине ходил. Странно как-то вышло. Сама знакомым призналась, что я ей приглянулся. Я по женщинам изголодался. Конечно, пошел к ней в гости. Наряженный, с букетом. Приняла хорошо. Почаёвничали, выпили. Танцы-обниманцы. Ну, а после и до постели дошло. Развлеклись, так сказать, активно. Вроде довольна была. Лежим, отдыхаем. Тут она ни с того, ни с сего вскочила с постели. По комнате нагишом туда-сюда ходит, что-то невнятное себе под нос бормочет. Потом вдруг на меня с кулаками налетела. Телефон с тумбочки схватила и мне по голове треснула так, что он разлетелся.

— Мобильник, что-ли?

— Если бы! Стационарный большой, увесистый такой аппарат, советского еще производства! Представляешь, весь на осколки разлетелся! Видишь, вот кожа у виска содрана? Хорошо ещё руку успел подставить, а то бы сильнее вышло. Я так ничего и не понял. Удерживал её, спрашивал. Она ничего толком не говорит. Мне кажется, и сама не поняла, что случилось. Ну, я оделся и ушёл. Обиделся, конечно. Знакомые говорят, что проблем с психикой у неё нет.

Я предложил ему вспомнить, о чем они говорили. В первую очередь интересовало то, что могло бы свидетельствовать о мировоззренческих особенностях. После того, как он рассказал все, что смог вспомнить, для меня в этой истории не осталось ничего загадочного. Как я и предполагал, не обошлось без ЭГП.

Наверняка, была и какая-нибудь вполне тривиальная причина. Андрей далеко не психолог и бывает небрежен во взаимоотношениях. Иногда его отношения с людьми усложнялись из-за ляпов, которые он допускал, сам того не замечая. Нельзя исключать, что и в постели он мог дать повод для конфликта. В то же время, этот конфликт с телефонизацией лба, безусловно, являлся элементом партии, запрограммированной ЭГП.

В который раз он попадает в дурацкую ситуацию. И ведь, даже задним числом не осознает, что мог избежать ее, если бы не игнорировал моих советов. Он просто неутомим в производстве собственных неприятностей. Это бы упорство, да в созидательных целях. Но нет, ему слишком важно себя ублажить. Сердиться и объяснять я устал: не ворчун, чтобы от этого удовольствие получать. Поэтому к Андреевым приключениям стараюсь относиться либо со смирением, либо с юмором.