Корин Сомбрен - Дневник ученицы шаман

Спустя час нам навстречу выбегает стая собак. Тощих-претощих. Обнюхивают нас. Не злые. Это хорошо. Вот и пришли. Вместо завода обнаруживается большая хижина, крытая листьями. Без пола. Просто земля. И без стен. В центре хижины возвышается винтовой пресс. Здоровенный деревянный станок с двумя громадными винтами. Между ними закладывают тростник, который нужно отжать. Получается сок. Который стекает в пластиковую бочку. Нежный запах. Сладкий.

Большой горизонтальный рычаг управляет движением огромных винтов. Это ствол дерева се-ми-восьми метров длиной, конец которого тащит по кругу худющая лошадь. Гнедая лошадь. С шорами на глазах. Она ходит вокруг пресса. От этого на земле борозда. Протоптанная миллионами шагов. За лошадью идет мужчина, палкой заставляя ее двигаться вперед.

Остальные члены семьи просто смотрят. Сидя за небольшим деревянным столом. Двое мужчин, женщина лет сорока, молодой паренек и маленький мальчик. На столе лежит пара бейсболок. За действом, активно беседуя, наблюдают куры и петух.

После получения сока его оставляют бродить в бочках на три дня. Заглядываем внутрь одной из них и видим зелено-коричневую жидкость. С крупными пузырями брожения. Через три дня сок переливают в другую бочку, под которой разводят огонь. Пар кипящей жидкости проходит через змеевик - небольшую медную трубку в форме спирали, опущенную в чан с холодной водой, чтобы пар, идущий через нее, конденсировался. На выходе получается спирт, стекающий в синюю пластмассовую канистру. Пятьдесят пять градусов! Хотела бы я попробовать. Никто не смотрит? Молниеносный жест. Окунаю палец в стекающую жидкость. Маленький источник чистого спирта. Он издает чудесный звук, похожий на журчание фонтана. Облизываю палец, который весь в спирту. На вкус очень сладкий.

Этот агуардиенте продается по одному новому солю за литр, то есть стоит меньше половины евро. А порция какой-нибудь еды обойдется в один евро. Алкоголизм - вот главная проблема здешних мест. Не говоря уж о том, что частички меди из трубки, в которой конденсируется пар, попадают в напиток, порой приводя к отравлениям медью. Вплоть до летальных исходов при чрезмерном употреблении.

Возвращаемся в Сачамаму. Очень жарко. Сегодня вечером снова аяхуаска. Обычная частота приема - два раза в неделю. Но на самом деле шаман определяет ее сам, в зависимости от того, как она воздействует на ученика. Так же, судя по его реакциям, он определяет и дозу аяхуаски. Сегодня, памятуя о моей сильнейшей реакции на последнюю большую дозу, я смогу получить только совсем малюсенькую порцию. Очень хорошо.

Возвращаюсь в хижину. Ванна обычная, ванна грязевая, ванна солнечная. Три «В» счастья. Моя подруга змея все еще в ручье. Разглядываю ее. Свысока, как настоящая королева джунглей.

Вот неожиданность. Беттина решила нанести мне маленький визит. Сидим, курим вместе, пьем отвар клабохуаски. Не хватает только печенья. Говорим о том, что сейчас. Ни слова о прошлом. Ни слова о будущем. Только переживания и тишина. Чудесное мгновение.

Всю вторую половину дня я записываю, думаю, пою перед своим деревом, делаю записи и каждый раз, закончив очередную заметку, машинально нажимаю Ctrl+S большим и указательным пальцем левой руки. Защитный рефлекс. Компьютерная привычка. Две клавиши, я нажимала их тысячи раз. Смешно. Но от нее нелегко избавиться.

Восемь тридцать. Скоро я вновь услышу песни Руперто. Я счастлива снова окунуться в пространство, где звуки сливаются в разноцветные волны, которые проникают в меня, наполняя силой. Из них я буду черпать энергию, которая мне по-прежнему нужна, чтобы жить.

Снаружи: Церемониальная хижина. 20.30.

Внутри (меня): Что же на этот раз?

Я готова к пятому сеансу. Дженет тоже будет. Волнуется. Последние два раза были для нее настоящим адом. Я пью. Она пьет. Ждем. Очень скоро выпитое дает о себе знать.

Дженет начинает тошнить. Но, кажется, ей уже не так плохо. Я все жду. Тошноты нет. Начинаю думать, что ничего не произойдет. Жду. Ложусь на скамейку. Да, Дженет действительно уже не так плохо.

Меня не тошнит, и видений тоже никаких. Ничего. Я пропитываюсь пением Руперто. Он поет безмятежность. На этот раз я ее не вижу. Но я ее ощущаю. Очень отчетливо. Будто меня наполняют потоки энергии.

Сеанс кончается в половину двенадцатого. Говорю Франциско, что не видела ничего особенного. «Это потому, что ты очистилась, - отвечает он, - аяхуаска сделала свое дело. Тебе больше не нужно ее пить». Вот именно это я и почувствовала.