Анатолий Некрасов - Управляемая регенерация или самовоскрешение

Но не тут-то было! Как я потом понял, у меня оказалось достаточно много «хвостов», то есть нерешённых задач, которые сильно утяжелили моё состояние. Часть нерешённых задач были в миропонимании, связанном со свободой в отношениях мужчины и женщины, часть — во взаимоотношениях с женой, с окружающими людьми. Я не святой и никогда не стремился быть им, а вот праведная жизнь мне ближе. Но быть праведником в миру очень непросто! Заявлять о праведной жизни и жить так — это далеко не одно и то же. Так и образуются «хвосты». Подозреваю, что некоторые эгрегоры желали бы меня отправить на пенсию — уж очень я активно действовал по позитивному изменению коллективного сознания планеты, а ведь очень многие не желают меняться. В результате события приняли иной оборот.

На 9-й (!) день после дня рождения начали происходить интересные события. Весь день было много встреч, причём, как специально, с очень «тяжёлыми» людьми. Бывают встречи приятные, а бывают — полезные. В этот день, были именно полезные встречи. Впервые за многие годы я к вечеру почувствовал большую усталость. Позже выяснилось, что в этот день все биоритмы (физические, психические и эмоциональные) совпали в самой нижней точке — такое бывает очень редко.

Уже поздно вечером пришёл домой, а жене плохо. После встречи с одним человеком, у неё произошла полная утечка энергии. Я стал ей помогать и увидел, что за тем человеком стоял какой-то большой эгрегор, который и организовал эту ситуацию. У меня уже не было сил разбираться в причинах происходящего, и я стал действовать чисто энергетически. Ей помог, но сам израсходовал весь оставшийся запас сил. Известно, что через близких людей чаще всего и достают «до самого сердца».

Ночью, в два тридцать мне стало плохо с сердцем, и я понял, что может быть инфаркт и пришло время проверить готовность организма к выходу из кризиса. Страха не было, я был спокоен и уверен в том, что буду жить. Я разбудил жену и успел сказать, чтобы она не вызывала скорую помощь, так как они всё равно не успели бы приехать, а вот помешать процессу воскресения организма могли бы. Я настолько был уверен, что не умру, что решил выйти сам из этой ситуации.

Дальнейшие события пролетели для меня в несколько секунд, а на самом деле жизнь ушла из тела более чем на сорок минут. Произошёл обширный инфаркт, несовместимый с жизнью. Пострадали сердце, сосуды малого круга кровообращения, вены большого круга. Это я уже узнал потом. Таким образом наступила смерть тела. Это был бы конец повествованию, если бы не пробуждённое сознание клеток.

Друзья, знающие меня, мой духовный путь, понимающие, как много я прошёл по нему, потом спрашивали: «Как могло случиться, что у тебя произошел инфаркт?»

Главная причина, как я теперь понимаю, — окружающее ментальное пространство. Рядом со мной не было ни одного человека, который бы верил в возможность воскрешения. Даже жена относилась к этому с большими сомнениями. Как говорит Леонард Орр: «Если твои родители не были бессмертными, то ты унаследовал стремление к смерти». Вот эта привычка умирать, заложенная в коллективном сознании, больше всех остальных повлияла на моё состояние.

Сознание находилось вне тела и фиксировало одновременно два процесса. Я видел тело, в котором то там, то тут возникали золотистые вспышки, особенно много их было, как я теперь понимаю, в местах наибольшего поражения органов. Это самовосстанавливались клетки. Они вспомнили закон Первоистоков о вечной жизни! Таким образом шло самовоскрешение на клеточном уровне. То есть тело продолжало жить и исцелять себя при отсутствии сознания, только на основе сознания на уровне микромира.

А другая часть сознания фиксировала как бы загрузку информацией — шла активная «учёба» сознания, оно освободилось полностью от оков физического тела, и, как я теперь понимаю, граница между сознанием и подсознанием исчезла. Позже, уже после выздоровления, эти пласты знаний стали мне открываться и превращаться в новые возможности и способности. И этот процесс идёт до сих пор.

И вот в какой-то момент восстановление организма закончилось, он приобрёл лёгкий серебристый свет и стал готов к жизни. Сознание вернулось в тело, я ощутил сильные боли, тяжесть, то есть проявились все последствия обширного инфаркта. Я сразу же стал мысленно и энергетически заниматься телом по своим методикам.

Всё это время жена сидела около меня, укрывала одеялами, так как температура тела упала на 4 градуса. Самое сложное, пожалуй, пережила она: отсутствие пульса и сердцебиения, зеркальце показывает отсутствие дыхания и остается слабая надежда, что всё образуется. Она всё время порывалась вызвать неотложку, но что-то её сдерживало. Потом это нервное напряжение сказалось на ней и через три дня, когда я уже вставал и ходил, слегла она.