Бхагаван Раджниш - Одно семя озеленит всю Землю

Ма-Ю спросил Ринзаф,

«Один великий сострадающий имеет тысячу рук и тысячу глаз. Какой из глаз есть истинным»?

«Из одного тысяч глаз», он спрашивает, «который есть истинным?» Он ведёт себя как типичное, слепое, спящее, бессознательное человеческое существо, потому что эти тысячи глаз всего лишь навсего образ одного глаза, который находится посередине между вашими бровями. Мы называем это третий глаз. Эти два глаза смотрят наружу, третий глаз внутри; он есть истинным глазом. Но этот истинный глаз может действовать на тысячу людей, на десять тысяч людей, на десять миллионов людей.

Мастер никогда не даёт тебе никакой копии; всё подлинное, всё оригинальное. Он всегда делит с тобой оригинальное, подлинное. Его ясность, его видение, оно такое безбрежное, что миллионы могут разделить его. Это есть значение метафоры.

Но глупые личности обычно задают вопросы о метафорах. Они не понимают, что есть вещи, которые не могут быть сказаны без метафор — это великие вещи и великие опыты жизни, которые не могут быть выражены без метафор, без поэзии, без символов.

Ринзай ответил, «Один великий сострадающий имеет тысячу рук и тысячу глаз. Какой из глаз есть истинным? Говори, говори»!

Возможно, вы знаете; вот почему вы спрашиваете.

Это одно из самых больших заблуждений у людей, которые накопили некоторые знания — все заимствованы из священных писаний, от учителей, от миссионеров — весь мусор, потому что пока это не твой опыт, это не правда.

Ринзай должен был посмотреть во внутрь этого человека, Ма-Ю. Он кажется учённым, который начитался священных знаний; отсюда и вопрос. Он уже знает ответ — ответ из священных писаний, не ответ из его собственного опыта. Вот почему он сказал,

«Один великий сострадающий имеет тысячу рук и тысячу глаз. Какой из глаз есть истинным? Говори, говори!»

Он хотел показать Ма-Ю: «Твое знание — это не твоё знание. Всё твоё знание заимствовано».

Не будьте зависимы от заимствованного знания. Это просто обременяет вас, делает вас тяжёлым, обвязывает вас цепями, ограничивает в словах, и вы полностью забываете ваши крылья и целое небо, которое вам принадлежит. Но скованные религиями и церквями и священными писаниями, вы не можете лететь под солнцем в далёкое голубое небо; вы не можете стать единым с космосом.

Ма-Ю скинул мастера с высокого места и сел вместо него.

Это очень хороший анекдот. Потому что Ринзай не ответил, а, наоборот, начал спрашивать его,

Какой из глаз есть истинным? Говори, говори»!

Ма-Ю подумал, «Этот парень не знает даже священных писаний. Он не учёный». Чтобы показать это, он скинул мастера с его высокого места и сел вместо него. Это то, что учённые делали всегда.

Учёные — это главные враги тех, кто испытал опыт истины. Тот самый опыт истины заставляет учённых чувствовать себя такими второстепенными, незнающими, что они становятся почти бешенными. Они теряют весь здравый рассудок и восприимчивость. Они становятся безумными.

Ма-Ю скинул мастера с высокого места и сел вместо него.

Поднявшись к нему, Ринзай сказал, «Как дела»?

Это есть красота человека, который знает, как обращаться с идиотами:

«Как дела»?

Ма-Ю заколебался.

Он не мог знать, что сказать.

«Как дела»?

и своим колебанием он показал себя.

Истинный мастер никогда не колеблется. Колебание есть результат сомнения. Колебание есть результат того, что вы действительно не знаете, вы только притворяетесь, что знаете. И всего лишь какой-то маленький вопрос — не метафизический или философский вопрос — всего лишь простой вопрос,

«Как дела»? и Ма-Ю заколебался.

Этого было достаточно.

Ринзай, в свою очередь, скинул Ма-Ю с высокого места и сел вместо него.

Ма-Ю ушёл, а Ринзай спустился.

Он не был заинтересован занимать высокое место. Он был заинтересован в том, чтобы заставить Ма-Ю понять, что он не знает, но всё ещё прикидывается, как будь-то он знает.

Все ваши учёные, все ваши священники, все ваши так называемые епископы и кардиналы и имамы и шанкарачарьи из той же категории; они знают много без понимания чего-либо. Они — это хорошо натренированные попугаи.

Один епископ очень любил своего попугая, но попугай умер. Красота попугая была в том, что он обычно говорил всю Католическую молитву Богу настолько фонетически, настолько точно, что он удивлял каждого, кто приходил посетить епископа. Но попугай умер.