Нандор Фодор - Меж двух миров

Проснувшись, она ощутила в руке острую боль, а два дня спустя обозначился двойной след укуса (нечто среднее между синяком и рядом ссадин — кожа осталась непорванной), причём один зуб в нижнем ряду явно отсутствовал. В книге «Воспоминания и приключения» писатель приводит следующие слова миссис Сигроув: «Не знаю, что заставило меня во всём заподозрить кольцо, но я преисполнилась к нему таким отвращением, что не носила его несколько месяцев. А потом как-то раз снова надела — прежде чем отправиться в гости».

Не стану утомлять читателя подробностями; замечу лишь, что в ту ночь погоня повторилась и наутро женщина решила проблему просто: забросила кольцо в самый дальний угол большой кухонной плиты. Конан-Дойль не нашёл оснований для того, чтобы усомниться в правдивости рассказанной ему истории. Опытный медик, он был прекрасно осведомлён о том, что интенсивный мысленный образ вполне может реализоваться физически: нет ничего удивительного в том, что яркий кошмар с преследованием оставил после себя следы настоящего укуса. Змееподобная форма колечка подсказала подсознанию простейшую ассоциацию, так что этот случай с достаточной долей уверенности можно отнести к категории стигматизма — явление это редкое, но не сверхъестественное.

А помните Лургана Сахиба из киплинговского «Кима», излечивавшего больной жемчуг? Любопытно, что прототип этого героя — вполне реальный человек по имени Иаков из Симлы: он торговал алмазами и пользовался у окружающих совершенно фантастической репутацией. «Никто, кроме меня, не способен вылечить больной жемчуг или восстановить бирюзу, — сокрушался этот удивительный врачеватель. — С опалами-то любой справится, но жемчуг… Кто позаботится о нём, когда я умру?»

Между прочим, в юности мне довелось встретиться с некоторыми из людей, знавших Иакова. «Лечил» жемчуг, может быть, он и неплохо, но то, что репутация филантропа закрепилась за ним незаслуженно, могу утверждать наверняка.

Удивительная нитка жемчуга, о которой пойдёт речь сейчас, прибыла также из Индии. С 1701 года она принадлежала семье баронессы фон Дельвиг. С жемчугом этим было связано множество удивительных легенд, но до поры до времени никто не предполагал, что он обладает какой-то сверхъестественной силой. В те дни, когда произошла эта история, ожерелье принадлежало сестре баронессы графине Эллинор. Однажды, зайдя в гости, баронесса осведомилась об ожерелье, и, обнаружив жемчужины потускневшими, уговорила графиню надеть реликвию. К жемчугу действительно стал медленно возвращаться блеск. А неделю спустя графиня чуть не умерла от страха: ожерелье начало вдруг двигаться, скручиваясь у неё на шее! Более того, всю ночь Эллинор угрожали какие-то индийцы в масках. Наутро она обнаружила, на нити двойной морской узел: замочек при этом остался нетронутым. Баронесса фон Дельвиг не очень-то поверила в эту историю и решила поносить ожерелье сама. В тот день они с сестрой вышли прогуляться в сад. Внезапно Эллинор издала истошный вопль и словно задыхаясь, ухватилась за горло. Взгляд её был устремлён на шею сестры. Баронесса скосила глаза вниз. О ужас: нить посередине была связана двойным морским узлом! С физической точки зрения произошло нечто абсурдное: замочек был защёлкнут!

Муж графини взял ожерелье, и, развязав узел, запер реликвию в ящичек, оставив ключ у себя. Наутро он заглянул туда и к своему изумлению вновь обнаружил на нити двойной узел. С тех пор этот фокус стал повторяться изо дня в день. Некоторое время спустя, готовясь к приёму, который должен был состояться в её доме, графиня решила надеть ожерелье вновь и, расстегнув его, положила на столик. Внезапно нить с жемчужинами зашевелилась, скрутилась, и поднялась вертикально, будто свеча!

Призвав на помощь остатки мужества, графиня попыталась осторожно пригнуть кончик ожерелья к поверхности стола. После недолгого сопротивления оно подчинилось и улеглось. До самого ужина ничего особенного не произошло. А потом началась паника. Графиня дико вскрикнула, лицо её побелело, глаза вылезли из орбит. Она со стоном упала в кресло и лишилась чувств. Ворот платья её был расстёгнут. Вдоль всей шеи шёл кроваво-красный след шириной в два пальца. Нить с жемчугом лопнула.

В тот вечер графиня Эллинор перестала слышать. Два дня спустя слух у неё восстановился, но след не заживал ещё долго. Позже ожерелье отнесли к старому ювелиру. Тщательно обследовав нить, он пришёл к выводу, что причиной такого разрыва могло стать лишь нечеловеческое усилие. «Я читал об этих странностях в старых журналах, — сказал он. — Есть люди, на которых ожерелья завязываются узлом. Они рождаются раз в тысячу лет. Может быть, графиня — одна из них?»