Нандор Фодор - Меж двух миров

На протяжении всего сеанса я ежеминутно надиктовывал в микрофон свои комментарии. С помощью этих записей мне удалось восстановить точное время появления змеи и сопоставить его с описанием телодвижений медиума. Долго я не мог ничего понять, пока… не узнал, что на теле у Папа остался пояс. Медиум объяснил, что страдает опущением почки, однако пояс был мало похож на медицинский. Более того, рентгеновское обследование показало, что с почками у него всё в полном порядке. Итак, пояс зачем-то помогал медиуму поддерживать слегка отвислый живот. Что, если он провёз каким-то образом из Венгрии живую змею, умертвил её незадолго до сеанса, а затем, поместив её между двумя складками, туго закрепил «аппорт» поясом? Такой тайник вполне мог обмануть бдительных контролёров.

Просматривая отчёт о предварительном досмотре, я обнаружил с их стороны неожиданный ляпсус: Пап, страдавший бронхитом, каким-то образом сумел упросить доктора, чтобы тот не раздевал его догола и остался перед ним в майке, брюках и туфлях. «Почечного» пояса видно не было. Проверяющие не шарили у медиума под майкой. Даже если бы они это сделали, змея, скорее всего, так и осталась бы незамеченной.

Теперь смысл телодвижений медиума во время сеанса стал мне совершенно понятен: он сдвигал руки проверяющих выше к локтям и предплечьям, пытаясь дотянуться пальцами до живота. Затем, очевидно задерживая дыхание и втягивая живот, он сумел расслабить пояс и незаметно вынуть из-под него змею.

Среди медиумов, проводивших сеансы с аппортами, выделялась одна дама: каждый её «сюрприз» был усыпан беловатой пудрой, которая, как она утверждала, являла собой концентрированную форму эктоплазмы. Это было уже нечто новое.

Женщина состояла на учёте у психиатра и была совершенно лишена способности реально оценивать происходящее. В спиритуалистической церкви, где она работала «проповедником», постоянно слышались голоса «духов», там же происходили и «материализации».

Трюки её были обставлены настолько по-детски, что в каком-то смысле свидетельствовали в её пользу: женщина делала это совершенно искренне, не пытаясь ничего скрыть. Она выскакивала боевой лошадью из затемнённого кабинета, от имени духов громогласно вещала в трубу или просто расхаживала в темноте, даже не утруждая себя попытками изменить голос, и очень ревностно следя за тем, чтобы каждый из присутствующих получал по аппорту.

Я отправил последние на анализ и получил подтверждение своим подозрениям: предметы явно содержались в кухонном горшке с порошком для чистки раковины — он-то и служил «сконцентрированной эктоплазмой».

Гораздо менее прямолинейно действовала «цветочный медиум» Хильда Льюис, ещё 25 лет назад вызывавшая в спиритуалистических кругах необычайный ажиотаж. Вокруг этой хрупкой девушки таинственным образом из ниоткуда появлялись цветы. Сама она утверждала, что приносит их святая Тереза из Лисьо. Наконец Хильду Льюис пригласило к себе известное спиритуалистическое общество, организованное дочерью знаменитого адмирала.

Будучи по роду занятий писательницей, Льюис использовала в оформлении своего спиритического спектакля всю силу творческого воображения. Она утверждала, например, что эти цветы не вырваны из почвы, а созданы на небесах, где сохраняют, каждый, свой бессмертный образ.

Сеансы Льюис, проводившиеся при дневном свете, поначалу были окружены завесой секретности. Приглашали туда лишь избранных. Побывал у неё и покойный профессор Д.Фрэзер-Гаррис: сеанс произвёл на него сильное впечатление. Он утверждал, в частности, что на его глазах над паховой областью у медиума образовалось белое облачко. Когда облачко рассеялось, на его месте лежал букет цветов. По описанию это действительно походило на спиритическую материализацию.

В числе учёных, по рекомендации Фрэзера-Гарриса посетивших сеансы знаменитой «цветочницы», был и профессор Джулиан Гексли с женой. Своим непосредственным впечатлением от сеанса Гексли ни с кем не поделился, зато известно, что на обратном пути с ним произошёл любопытный инцидент. Профессор вызвался подвезти Хильду Льюис, и та расположилась в салоне между ним и его супругой. По пути у Льюис вдруг начались «схватки», а затем на коленях у неё появился букет цветов. Об этом происшествии ходило потом много разговоров. Но если всё действительно обстояло именно так, почему профессор Гексли не проявил к деятельности Льюис ни малейшего интереса в дальнейшем? Очевидно, у него был повод для скептицизма, вот только спиритуалисты узнать не пожелали.