Нандор Фодор - Меж двух миров

Деятельность Эглинтона — специалиста как раз по «грифельным» письменам — не раз подвергалась вполне обоснованным сомнениям. Остаётся лишь предположить, что полученные им тексты обладали каким-то важным для Гладстона смыслом (и возможно «подслушаны» были телепатически) — в противном случае вряд ли они так бы его поразили.

Первый вопрос премьера был, судя по всему, крайне банален: «Назовите год, более засушливый, чем этот». Ответ — кто бы ни был истинным его источником — оказался верным: «1857». Не исключено, что Эглинтон сумел прочесть вопрос и каким-то образом ответил на него сам.

Не совсем ясно, как удалось ему получить ответ на второй вопрос, который Гладстон написал на доске, удалившись в угол: «Здоров сейчас или болен Папа Римский?» Вызванный дух красным мелком начертал: «Он болен, но разумом, а не телом». Затем последовали более сложные вопросы. Ответы, по утверждению Эглинтона, сами собой появлялись на закрытых грифельных досках, находившихся у всех на виду в ярко освещённой гостиной.

Эглинтон утверждает, что Гладстон очень внимательно изучил полученные ответы и не нашёл к чему придраться. Проблема в том, что это — версия самого медиума. Когда газета «Daily News» обратилась за разъяснениями к премьеру, его представитель Горас Сеймур ответил так: «Сэр, мистер Гладстон попросил меня передать Вам, что он получил Ваше письмо. Не желая вдаваться в детали, хотел бы сказать лишь, что он не составил пока окончательного мнения о предмете, Вас интересующем». Не стоит забывать, однако, что как раз в эти дни Гладстон и вступил в Общество психических исследований: не исключено, что в ходе сеанса Эглинтона произошло нечто такое, о чём никому больше узнать так и не удалось.

В джонсовской «Биографии Фрейда» любимый ученик основателя психоанализа Шандор Ференши предстаёт перед нами личностью более чем загадочной. Именно интерес венгра к миру непознанного, отмечает автор, служил для трезвого научного ума австрийца постоянным и очень действенным раздражителем. Джонс весьма неохотно упоминает о той части переписки Фрейда и Ференши, которая касается паранормальных явлений, и даже не задаётся вопросом, что именно заставило Ференши таковыми заинтересоваться. От него мы узнаём лишь, что к «психической науке» ученик Фрейда впервые приобщился в 1899 году.

Воспользовавшись этим первым ключиком и обратившись к библиографии работ Ференши, составленной Микаэлем Балинтом, я выяснил, что самая первая статья учёного называлась «Спиритизм». О содержании её, судя по всему, никому из авторов известно не было. Тем более неясным оставался вопрос о том, основывался ли в ней Ференши на личном опыте.

Позже в ходе переписки с доктором Лилой Вежи-Вагнером, лондонским психиатром, помогавшим Джонсу вплоть до самой смерти последнего, я выяснил поразительный факт, сам по себе достойный отдельного расследования. Документы, его подтверждающие, считались до сих пор конфиденциальными. Их источник, доктор Иштван Варро, проживает ныне в Чикаго; он в своё время вместе с Рустемом Вамбери издавал социологический еженедельник «Наш век». Варро охотно откликнулся на мой запрос и в письме от 14 ноября 1960 года предоставил мне разрешение на публикацию отдельных фрагментов своей переписки.

«Мы с доктором Ференши говорили обо всём, в том числе и о так называемых необъяснимых явлениях, — писал он. — В частности, обменялись мнениями о «спиритистах» — тех, по крайней мере, с кем были лично знакомы. С тех пор прошло много лет, но рассказанные им истории всё ещё свежи в моей памяти.

Вот одна из них. Это произошло в годы, когда Ференши только ещё начинал свой путь на медицинском поприще и занимал весьма скромную должность в будапештской больнице «Рокус» с бесплатным в ней же питанием и проживанием.

Чтобы как-то свести концы с концами, молодой врач подрабатывал по специальности. Однажды, воспользовавшись рекомендацией кого-то из старших коллег, он взялся ухаживать за очень больным стариком, которому требовалось круглосуточное медицинское наблюдение. Смена Шандора начиналась с шести часов вечера; до него в квартире дежурил другой молодой специалист.

Вскоре после этого Ференши случайно повстречал своего старого знакомого — приват-доцента Эмиля Феллентара, чьи лекции он когда-то повадился посещать, несмотря на то, что предмет этот (химия в судебной медицине, или что-то в этом духе) к обязательным не относился и практических выгод студенту не сулил.