Нандор Фодор - Меж двух миров

Явление инкорпорации, столько раз совершавшееся при посредстве медиумичества г-жи Пайпер, было объектом самого тщательного наблюдения и контроля со стороны доктора Ходсона, профессоров Гислопа, Вильяма Джеймса, Ньюбольда, Оливера Лоджа и Мейерса. Отныне инкорпорация представляет собой целый комплекс самых убедительных доказательств, свидетельствующих в пользу того, что душа выживает после смерти тела. Личность Жоржа Пельгама проявилась post mortem как его родителям, так и друзьям детства (всего тридцать человек) в такой степени, что ни у кого из них не осталось ни малейшего сомнения насчёт источника этих сообщений.

То же самое относится и к случаю профессора Гислопа. Задав духу своего отца 205 вопросов, ответа на которые он не знал, г-н Гислоп получил от духа 152 ответа совершенно точных, 16 неточных и 37 сомнительных, поскольку проверить их никакой возможности не оказалось. Проверки эти совершались им в ходе многочисленных поездок по Соединённым Штатам и имели целью выяснение малейших подробностей, касавшихся истории семейства Гислопов до рождения профессора, поскольку все контрольные вопросы относились к истории данного семейства.

* * *

Парижские «Анналы психических наук» за июнь 1907 г. приводят следующий факт, имевший место в Америке около 1860 года:

«У генерального судьи Эдмондса, председателя Верховного Суда штата Нью-Йорк, вице-председателя Сената Соединённых Штатов, была дочь, у которой начала проявляться медиумическая способность. Это выразилось в том, что вокруг неё стали самопроизвольно происходить спиритические явления. Данное обстоятельство не замедлило пробудить её интерес к этой области, и в конце концов она начала посещать спиритические сеансы. Тогда-то она и стала «говорящим медиумом». Когда в ней проявлялась другая личность, Лора иногда начинала говорить на языках, которых совершенно не знала.

Однажды вечером у г-на Эдмондса, в Нью-Йорке, собралось на дому порядка десяти человек. Туда пришёл и г-н Грин, нью-йоркский артист, приведший с собой некоего господина, которого он представил как мистера Евангелидеса, из Греции. Вскоре в мисс Лоре проявилась личность, обратившаяся к греческому гостю по-английски и сообщившая ему большое количество фактов, должных убедить его в том, что с ним говорит его друг, умерший несколько лет назад в его доме, о чём никто из присутствовавших не имел ни малейшего понятия. Время от времени девушка произносила слова и целые фразы по-гречески, что позволило г-ну Евангелидесу задать вопрос, не может ли и он сам говорить по-гречески. Он действительно говорил по-английски лишь с большим трудом. Разговор, таким образом, продолжался по-гречески, со стороны Евангелидеса, и попеременно по-гречески и по-английски со стороны мисс Лоры. Временами Евангелидес казался очень взволнованным. На следующий день он возобновил свой разговор с мисс Лорой, после чего он разъяснил присутствующим, что незримая личность, проявлявшаяся при медиумическом посредничестве мисс Лоры, была не кем иным, как одним из его очень близких друзей, умершим в Греции; это был брат греческого патриота Марка Боцариса. Этот друг сообщил Евангелидесу о смерти одного из его сыновей, который находился в Греции и к моменту отбытия отца в Америку был совершенно здоров.

Евангелидес ещё много раз заходил к Эдмондсу, и через десять дней после своего первого визита он сообщил ему, что только что получил из дома письмо, уведомляющее его о смерти сына; это письмо должно уже было быть в пути в то время, когда состоялся первый разговор Евангелидеса с мисс Лорой.

«Хотел бы я, — говорит по этому поводу судья Эдмондс, — чтобы мне разъяснили, как я должен рассматривать данный факт. Отрицать его — невозможно: уж слишком он явен. С таким же успехом я мог бы отрицать, что солнце освещает землю. Это произошло в присутствии десяти человек, людей всё образованных, умных, рассудительных и как никто другой способных отличить иллюзию от действительного факта».

Г-н Эдмондс сообщает нам, что до этого самого дня дочь его не слышала ни единого новогреческого слова. Он добавляет, что в других случаях она говорила на тринадцати языках, среди которых польский и хинди, тогда как в нормальном состоянии она знает лишь английский и французский, причём последний лишь в той мере, в какой его можно выучить в школе. И этот г-н Дж. У.Эдмондс не был какой-то заурядной личностью. Никто и никогда не ставил под сомнение совершенную целостность его характера, и все работы его недвусмысленно свидетельствуют о ясности его ума и здравости суждения». («Annales des Sciences psychiqes», juin, 1907.)