Хольгер Кальвайт - Шаманы, целители, знахари. Древнейшие учения, дарованные самой жизнью

Фрэнк Джонсон Ньюкоум, ставший знаменитым, целитель навахо Хостин Клах и другие находились по дороге от Альбукверка до навахо-Reservat [133] заповедника , когда столкнулись с циклоном, рождающимся в миле от них поперек их пути. Они остановили автомобиль. Клах вышел и бесстрашно помчался навстречу вихрю. Ньюкоум писал:

«Мы начинали уже ощущать боковой ветер, который всё засасывал к центру циклона, когда, к нашему ужасу, всё начало двигаться прямо в нашу сторону. Мы все стояли у автомобиля и наблюдали за образованием этого смерча. Я заставил детей поторопиться и сесть в машину. Но Клах повел себя совсем иначе: он стал медленно бежать в сторону движущейся массы, которая приближалась с шумом роя из тысячи пчёл. Время от времени он приостанавливался, поднимал ком земли или листок пустынного растения и отправлял всё это себе в рот, напевая при этом. Мы не могли просто повернуть и уехать, оставив его наедине с торнадо, и, кроме того, было уже слишком поздно бежать; поэтому мы просто остались сидеть — четверо мужчин, перепуганных до такой степени, что вряд ли кто-то видел. Клах продвигался всё дальше внутрь смерча, и затем вдруг поднял руки, выплюнул то, что было во рту, навстречу приближающемуся столбу ветра и затянул громкую песню. На мгновенье столб замер и затем разделился в центре. Верхняя часть взлетела вверх и была буквально «всосана» низко висящими облаками, нижняя часть, подобная большому опрокинутому горшку, сжалась в правом углу, принимая вновь прежнее направление [134] 1964,198 .

Этнолог Пауль Радин записал несколько историй о целителе винне баго Мидьистега, который, как и другие целители, овладел искусством превращать вещи или являть их в новом обличье. Когда мужчины в хининах затягивали свои песнопения, Мидьистега проходил на всех четырех конечностях вокруг хижин четырежды, брал немного древесного угля из костра, тряс в своих руках, и тогда его зубы начинали выдаваться вперед, как у гризли, он рычал, как настоящий медведь. Угли он клал в миску, и за то время, пока он вновь четырежды пробегал вокруг костра, они превращались в порох. Горсть его он бросал в огонь, где тот взрывался. Позднее он подобным же образом делал табак, пёстрые краски и даже топоры, мотыги и шило и объяснял: «Вот я тут почти всё сделал и теперь попробую изготовить немного виски. Если не получится, это никому не повредит». Как-то раз Мидьистега отправился на рынок, чтобы обменять шкуры на маисовую муку. Торговцу он сказал: «Слушай, торговец, у наших людей нет больше красок, ты должен им что-то дать». «Нет, Мидьистега, так не пойдет». «Но, — проговорил Мидьистега, — ящички с красками так малы, что это не будет большой тратой, и поэтому тебе следует сделать моим людям несколько подарков. Но я знаю, что ты очень скуп». Торговец же ответил: «Моя сделка состояла в том, чтобы я обменял мои товары на твои шкуры, а красок я тебе даром не дам». «Если бы у меня было немного муки, — сказал Мидьистега, — я бы мог изготовить немного красок, но у меня нет ни капли муки». Разговор продолжался слово за слово, пока торговец не предложил пари. Если бы Мидьистега удалось самому изготовить краски, то ему причитался бы весь дом торговца; если бы он с этим не справился, торговцу бы стали принадлежать все шкуры и меха Мидьистега. Пари было заключено. Была сооружена хижина и в неё были принесены барабан и флейта. Торговец насыпал немного муки, тщательно проверил миску, в которой должно было проводиться действо, так как подозревал какие-то трюки и сел со своими служащими у входа, чтобы наблюдать церемонию. Мидьистега протанцевал по кругу с миской в руках. Сначала мука окрасилась в желтый цвет, а затем в красный. Затем он сказал торговцу: «Ну, торговец, я выиграл твою лавку». И торговец сказал: «Ты выиграл мою лавку. Я никогда не думал, что индеец будет способен на такое». В заключение Мидьистега сделал ещё немного сахару из миски, которую он подарил своим конкурентам [135] Radin, 1970, 207 .

Подобное же представление разыграл шаман племени селкнам Теннеск перед исследователем Мартином Гузиндой. Он положил на ладонь несколько камней, сосредоточился, немного подул, и вдруг камни исчезли. И при повторных номерах Гузинде не удавалось обнаружить какого-нибудь подвоха [136] Гузинде, 1931, т. 1, 775 .

Широко распространена способность шаманов оставлять отпечатки ног на скалистых камнях или исчезать ногами или всем телом в земле. Франк Спек воспроизводит множество примеров подобного рода. Шаманы племени микмак танцевали по кругу и при этом погружались ногами в твердый грунт, пока не оставалась выступающей одна голова. Отпечатки ног и отверстия, оставленные одним шаманом, ещё долго не сходили. Другой шаман из племени микмаков так долго топал ногами, когда бывал рассержен, что на камнях оставались отпечатки его ног. Об одном шамане из племени пассамакводди рассказывалось, что он согласился на пари с белым и издал вначале звук, потрясший весь рынок, так что все присутствующие оказались парализованными и вдруг замолчали, а затем сделал семь шагов, словно шел по рыхлому, как порошок, снегу и при этом проваливался в твердый грунт. Шпек цитирует целый ряд сообщений очевидцев, которые видели отпечатки ног на камнях или наблюдали самих шаманов во время исполнения этих трюков [137] Spek, 1919, 263 .