Хольгер Кальвайт - Шаманы, целители, знахари. Древнейшие учения, дарованные самой жизнью

Если цивилизация проходит путь утонченного опосредованного познания, то родовая культура — прямой путь познания, суровый и полный лишений. Какой путь может быть более прямым, чем тот, который связан с уходом в одиночество, с воздержанностью от биологических потребностей тела, с постом, молчанием, с жизнью без связи с семьей и другими людьми, в открытости неблагоприятному влиянию стихий, подобно голому ребенку среди звезд?

Не случайно во время поисков видения удаляются все вещи, которые напоминают о культуре, такие, как одежда, предметы материальной жизни, но сохраняются священные предметы. Исключаются и обычные формы деятельности. Лишенный защиты семьи и своего рода, живущий в постоянной опасности быть пораженным молнией, застигнутым непогодой или атакованным дикими зверями, посвящаемый сконцентрирован исключительно на себе самом. Вырываются наружу скрытые истинные силы и незатронутые иронической критикой цивилизации, они овладевают его сознанием.

Видение… Уже само звучание этого слова ассоциируется в индустриальной культуре с допотопной варварской архаикой. Однако сам механизм поиска видения является не только возвратом к «голому» существованию; силы, которые окружают нас, должны быть приняты нами без использования каких-либо интеллектуальных фильтрующих систем и призм цивилизации. Когда наш организм сам приступает к работе, то подключается нечто вроде бессознательной саморегуляции, то есть происходит как бы свободная игра раскрепощенной природы нашего собственного духа. Неудивительно, что родовые культуры, живущие ближе к сердцу природы и потому как бы в центре своего собственного сознания, нашли этот метод «психотерапии»…

Биохимические процессы приходят в движение, пост оказывает свое влияние, наше сознание «прядет» свою собственную нить, прочно засевшие культурные категории ослабевают, оставляют нас, а с голодом, жаждой, болью и усиливающимся стремлением к контакту с некой духовной силой, стоящей выше собственного существования, распадаются последние психологические и сенсорные механизмы, которые поддерживают в равновесии наше восприятие и чувства. И тогда развивается новый мир, рождается видение.

Опыт видения не является порождением фантазии в понимании традиционных культур. Знахари, которые следуют тем же методам, проходят через подобные переживания. Индейский писатель Винсон Браун [94] 1974, 170 описывает свои четыре видения на святой горе Бэр-Бут, которые он пережил, руководимый Дурной Вороной, распорядителем церемоний Огалала-Сьюкс. Одно из его видений воспроизводится здесь.

«Я концентрировал всю свою силу на исполнении своей молитвы, и мой дух словно распространялся во всех направлениях. Постепенно стало ослабевать непреодолимое поначалу желание тряски… И тогда я лег в мою сложенную из камней постель и попытался заснуть, хотя это было почти невозможно из-за камней, которые врезались мне в крестец, и мне приходилось все время вертеться. В конце концов мне удалось раза четыре за ночь поспать, и во время каждого из этих четырех коротких мгновений сна у меня были видения. Первое было, вероятно, самым странным, таинственным и слегка возбуждающим страх. Я почувствовал, что рядом со мной в темноте стоит громадный человек невероятной силы. Через некоторое время он опустил вниз руки, подхватил меня снизу и высоко поднял, словно это было так легко, как поднять пушинку. Затем он пронес меня вниз с горы на 50 метров, и так мы достигли входа в какую-то пещеру. Внутри этой пещеры он пронес меня, как показалось, еще 15 метров, пока мы не попали в помещение, залитое светом. Это помещение было густо выложено священным Для Сью сладко пахнущим шалфеем, на него-то меня и положили. Погружаясь в это мягкое ложе [95] а эта постель из шалфея была значительно пышнее и мягче моей примитивной постели из шалфея на вершине горы , я оказался окруженным теплом, уютом, надежно защищенным, — все это давало чувство крайнего счастья и удовлетворения после пребывания на холодном ветру и острых камнях там, наверху. Пока я так лежал, великан обратился ко мне со словами: «Здесь ты очень хорошо защищен!»

Дурная Ворона сказал ему позднее, что видение «ваштай! ваштай!» — «очень хорошо, очень хорошо». Первое видение он истолковал как духа горы, который, представляя Великого Духа Браунза [96] Browns , признал сознание очищенным. Другой пример связан с появлением хранителя Манка Большой Утробы Свистуна, которому свисток сказал, что каждый хранитель может держать его у себя четыре года, и, спустя этот срок, свисток скажет, кто следующим его получит. Так случилось с пятью хранителями, которые были наделены высочайшими сверхъестественными силами. Вслед за первыми пятью должны были последовать следующие 16, из которых 15 должны были обладать силами различной степени, а последний, 16-й, — сверхъестественными. Этот цикл с 16-ю держателями свистка должен быть трижды повторен, пока все четыре хранителя, обладающие исключительной силой, не пройдут через период хранителя Манка. Последний хранитель свистка, обладающий силой, был 16-й человек четвертого цикла, и это был Лежбище Быка, умерший в 1880 году. После него появлялись хранители, обладавшие меньшей силой или лишенные сверхнормальных способностей. До того, как Лежбище Быка умер, он собрал свой народ и сказал: