Анни Безант: Смерть, а потом?

У любви “есть свои корни в вечности”, и те, к кому мы настоятельно привлечены на земле, есть эго, любимые нами в прошлых земных жизнях и жившие с нами в дэвачане; после возвращения к земле эти устойчивые узы любви соединяют нас снова и снова, увеличивая силу и красоту связи, и так далее, до тех пор, пока все иллюзии не закончатся, и тогда сильные и совершенные эго будут стоять бок о бок, разделяя опыт их почти безграничного прошлого.

Когда исчерпаны причины, которые принесли эго в дэвачан, и собранный опыт полностью ассимилирован, душа снова начинает чувствовать жажду разумной материальной жизни, которая может быть утолена только на физическом плане. Чем выше уровень духовности, чем чище и благороднее была предыдущая земная жизнь, тем дольше будет пребывание в дэвачане, мире духовных, чистых и благородных следствий. (Я здесь не рассматриваю особые обстоятельства, относящиеся к тем, кто форсировал своё собственное развитие, и ступил на путь, который ведёт к адептству в течение очень небольшого числа жизней.) “Среднее время пребывания (в дэвачане) от десяти до пятнадцати столетий”, — говорит нам Е. П. Блаватская, и цикл из пятнадцати столетий — один из наиболее отчётливо отмеченных в истории (См. Руководство № 2, “Перевоплощение”, стр. 60–61, третья редакция). Но в современной жизни этот период сильно сократился из-за большего влечения и привязанности человека к физическим объектам. Далее нужно помнить, что “среднее время” не является временем, проведённым в дэвачане любым человеком. Если один человек проводит там 1000 лет, а другой — 50, «среднее» будет 525. Дэвачанический период будет длиннее или короче в зависимости от типа жизни, которая предшествовала ему; чем более духовной, интеллектуальной и эмоциональной (высшего типа) была деятельность, тем дольше будет сбор урожая; чем больше было действий, направленных к эгоистической выгоде на земле, тем короче будет дэвачанический период.

Когда за длинное или короткое время опыт ассимилирован, эго готово возвратиться, и оно несёт с собой свой, теперь уже увеличенный опыт, и любой дальнейший рост оно может осуществить в дэвачане по линии абстрактного мышления. То есть в дэвачане “в некотором смысле мы можем приобрести большее знание; то есть мы можем развить любую способность, которую хотели и старались развить в течение жизни, при условии, что это касается абстрактного и идеального, например, музыки, живописи, поэзии и тому подобного…” (“Ключ к теософии”, стр. 105.)

Но эго — умершее для дэвачана, чтобы снова родиться на земле — встречает после пересечения порога дэвачана на пути вовне, в “сфере земного плана” семена зла, посеянного в его предыдущей жизни на земле. Во время дэвачанического отдыха оно было свободно от любой боли, любого страдания, но зло, которое оно сделало в своём прошлом, было в состоянии приостановленной анимации, но не смерти. Как семена, посеянные осенью, бездействуют под поверхностью почвы до весенней поры, но, затронутые тёплым дождём и проникающей энергией солнца, начинают набухать, и зародыш расширяется и растёт, так и посеянные нами семена зла бездействуют, пока душа отдыхает в дэвачане, но выпускают свои корни в новой личности, которая начинает формироваться для воплощения возвращающегося человека. Эго должно поднять ношу своего прошлого, и эти зародыши или зачатки, появляющиеся как урожай прошлой жизни, есть скандхи — удачно позаимствованное слово наших братьев-буддистов. Они состоят из материальных качеств, чувств, абстрактных идей, тенденций ума, ментальных сил, и в то время как чистый аромат их присоединился к эго и пошёл с ними в дэвачан, всё, что было грубым, низменным и злым оставалось в состоянии приостановленной анимации, упомянутой выше. Они поднимаются эго, переходящим границы земной жизни, и встраиваются в нового “человека плоти”, в котором будет жить истинный человек. И таким образом, продолжается круг рождений и смертей, вращается колесо жизни; продвигается цикл необходимости до тех пор, пока не будет закончена работа по созданию совершенного человека.

Роль нирваны для завершающего цикла перевоплощения аналогична роли дэвачана для каждой земной жизни, но здесь было бы неуместно какое-либо обсуждение этого восхитительного состояния. Она упомянута лишь для того, чтобы завершить рассмотрение «послесмертия», потому что для человека, строго ограниченного узкими рамками его низшего сознания, трудно найти слова, объясняющие ему нирвану и не искажающие её смысла. Чем она не является, уже было заявлено — это не «уничтожение», и это не разрушение сознания. М-р А. П. Синнетт эффектно и кратко описал нелепость многих идей Запада о нирване. Он говорит об абсолютном сознании и продолжает: