Лобсанг Рампа - Три жизни

Священник взглянул на него и сказал самым серьезным тоном: «Я невыразимо расстроился, узнав, что в учетной карточке не значится ваша принадлежность ни к одной религии. Я пришел, чтобы принести вам Слово Божье».

Старик нахмурился еще больше. «Слово Божье? – сказал он. – Почему вы считаете, что я расположен слушать всяческую болтовню о Боге. Что сделал для меня Бог? Я рос сиротой». Все это он произнес с видом крайнего раздражения, не желая разбираться в том, насколько логично звучали его слова. «Моя мать ничего не хотела для меня делать, а мой отец мог быть любым из сотни мужчин, которых она в то время знала. Я должен был заботиться сам о себе с тех пор, как себя помню. В детстве меня научили молиться, и я молился. Но это мне ничего не дало. Наконец я получил работу мусорщика на городской свалке».

Священник опустил глаза, покрутил пальцами в воздухе, а затем произнес: «Вы находитесь сейчас в очень опасном положении из-за вашей болезни. Готовы ли вы встретиться со своим Создателем?»

Молигрубер посмотрел прямо в глаза сидящему рядом с ним человеку и ответил со злостью в голосе: «Откуда я могу знать, кто создал меня? Я же объяснил вам, им мог быть любой из сотни мужчин. Не думаете ли вы, что Бог спустился на землю, чтобы вылепить меня из теста?»

Священник казался шокированным и оскорбленным. Когда он, наконец, ответил, голос его звучал еще более меланхолично: «Вы насмехаетесь над Богом, брат мой. Вы должны подготовиться к встрече со своим Создателем, со своим Богом, так как, возможно, в скором времени, вам предстоит явиться на Его Суд. Готовы ли вы к этому?»

Молигрубер воинственно воскликнул: «Действительно ли вы верите во всю эту чушь об иной жизни?»

«Конечно же, верю, конечно же, верю, – сказал священник. – Это написано в Библии, и каждому известно, что следует верить всему, что написано в Библии».

На это старик ответил: «А я не верю. В юности я немного читал, собственно говоря, я даже ходил в Библейскую Школу, и тогда я понял, что все это чистейшей воды вранье. Когда ты умер, то умер, – вот что я всегда говорю. Когда человек умирает, его закапывают, а потом, если у него есть родственники (лично у меня их нет), они являются на могилу с цветами и бросают их сверху на кучу земли, под которой лежит умерший. Вам не удастся убедить меня в том, что существует еще и другая жизнь, после этой. Как по мне, то и эта жизнь не особенно-то нужна!»

Священник в возбуждении вскочил на ноги и стал расхаживать взад и вперед по палате, взад и вперед, пока у старика Молигрубера не закружилась голова от вида этой развевающейся черной рясы, подобной крыльям ангела смерти.

«Однажды я стал листать книжицу, которую написал парень, живущий в моем районе. Его зовут Рампой, и он тоже пишет всякую чепуху о жизни после смерти. Каждому ясно, что все это ерунда. Когда ты умер – то умер, и чем дольше ты лежишь, тем сильнее от тебя воняет. Мне приходилось подбирать нескольких покойников – пьянь всякую. Так вот через некоторое время к ним невозможно было подойти – так от них несло».

Священник тяжело опустился на стул, медленно покачал указательным пальцем перед лицом Молигрубера и, выдержав паузу, произнес со сдерживаемой злостью: «Вы пострадаете из-за этого, друг мой, вы пострадаете. Вы упоминаете всуе имя Божье, вы насмехаетесь над Священным Писанием. Не сомневайтесь, Бог обрушит всю ярость на вас!»

Молигрубер беззвучно подвигал челюстями несколько секунд, а затем сказал: «Как это получается, что ваш брат все время разглагольствует о Добром Боженьке, Отце Небесном, любящем всех своих чад, проявляющем терпимость и безграничное сострадание, а в следующую минуту вы грозите, что этот же Бог станет мстить нам? И вот что еще мне не ясно, мистер: в вашей книжке сказано, что если вы не примете Бога в сердце свое, то отправитесь в ад. Я не верю в ад также, но если допустить, что все это правда, то что произошло со всеми теми людьми, которые жили до того, как появился именно ваш Бог, тот Бог, о котором говорится в вашей религии? Что вы на это скажете. А?»

Священник вновь поднялся на ноги. Его голос дрожал от злости, лицо залилось краской. Потрясая поднятым кулаком, он сказал: «Послушайте, дорогой мой, я не привык говорить с людьми, подобными вам. Если вы не примете Слова Божьего, вас поразит смерть». Он приблизился к койке, и Молигруберу показалось, что человек в черном собирается ударить его. Потому, с отчаянным усилием, Молигрубер присел на кровати. Острая боль пронзила его грудь. Молигруберу показалось, что ребра сломались. Его лицо посинело, и он упал на постель, издав какой-то всхлипывающий звук. Глаза оставались полуоткрытыми.