Лобсанг Рампа - Шафранная мантия. (THE SAFRON ROBE)

— Ваше Святейшество, — услышал я его исполненный почтения голос, — вы изволили пожелать увидеть мальчика Лобсанга. Ему тяжело ходить. Врач говорит, что он сильно поранил себе ноги и до сих пор еще не выздоровел.

Я не услышал ответа, но старейший лама вскоре вышел и прошептал:

— Иди! Когда войдешь, остановись и поклонись три раза. Если прикажут, подойдешь ближе. Иди медленно. Смотри, не упади. Ну а теперь вперед!

Он мягко взял меня за руку и повел в комнату.

— Ваше Святейшество, мальчик Лобсанг! — сказал он перед тем, как выйти и закрыть дверь.

Ничего не видя перед собой от волнения и страха, я нерешительно поклонился три раза в ту сторону, в которой, по моему мнению, должен был находиться Высочайший.

— Проходи! Проходи и садись здесь, — прозвучал ласковый низкий голос, который я уже слышал во время своего первого визита.

Я поднял глаза. Первым, что я увидел, была шафранная мантия, светившаяся в ярких солнечных лучах, проникающих в комнату через окно. Шафранная мантия! Над ней — доброе, но решительное лицо мужчины, которому доверено принимать решения. Это было лицо доброго человека, лик Бога на Земле!

Он находился на небольшой платформе, возвышающейся над землей. Красная подушка, на которой он сидел, резко выделялась на фоне его мантии. Он был в позе лотоса со сложенными перед собой руками; его колени были накрыты золотым покрывалом. Перед ним стоял низкий столик, на котором лежало несколько предметов: маленький колокольчик, шкатулка, молитвенное колесо и деловые бумаги. Кончики его усов свисали ниже подбородка. На лице сияла добрая улыбка, но сквозь нее были видны следы перенесенных страданий. Возле стола на полу лежали две подушки для сидения. Он указал на них и произнес:

— Я знаю о твоем недуге. Садись, как тебе удобно.

Я поблагодарил его и сел. Все здесь волновало меня. Обстановка произвела на меня большое впечатление и привела в состояние легкого трепета.

— Итак! — сказал Его Святейшество. — Мне говорили, что с тобой недавно что-то приключилось. Мне все рассказали. Скажи, тебе было очень страшно?

Я посмотрел на него. Этот великий человек был буквально наполнен добротой. Я понял, что я должен рассказать ему обо всем так, как оно было на самом деле. Его мне не удастся провести. Конечно же, я буду исключен, выброшен прочь за то, что нарушил Закон и забрался слишком высоко. Ничего, я стану лодочником или буду мастерить змеев, или — мои мысли путались — я смогу отправиться в Индию и, может быть, стану торговцем…

Высочайший строго посмотрел на меня. Мне стало не по себе, когда я представил, чем все это может закончиться.

— Ваше Святейшество! — начал я. — Мой Наставник, Лама Мингьяр Дондуп, говорил мне, что Вы — величайший человек в мире, и я не могу скрывать от Вас правду.

Я остановился, стараясь проглотить ком, застрявший у меня в горле.

— Ваше Святейшество, — сказал я слабеющим голосом, — я проснулся рано утром и поднялся…

— Лобсанг! — прервал меня Высочайший. Его лицо расцвело от

удовлетворения. — Можешь не продолжать, я уже все понял. Я сам был маленьким мальчиком. Ох, как давно это было! Он умолк и задумчиво посмотрел на меня.

— Я доволен тобой, — сказал он. — Ты никогда не говорил об этом ни с кем другим и хранил в тайне то, что произошло на самом деле. Иначе тебя бы просто изгнали за нарушение Закона.

Он некоторое время сидел, размышляя над чем-то, а затем добавил:

— Иногда нам всем нужно чудо. Оно помогает слабейшим из нас укрепиться в вере. Они должны иметь доказательства своей веры. Но после тщательного изучения «доказательств» нередко оказывается, что в действительности все гораздо проще, чем принято считать. Так иллюзия уступает место реальности.

Полуденное солнце залило комнату золотистым светом. Когда легкий ветерок шелестел в складках шафранной мантии Высочайшего, она светилась и, казалось, полыхала пламенем. Красные подушки были окружены ореолом, отбрасывая розовые отражения на полированный пол. Небольшое молитвенное колесо слегка покачивалось на ветру, и бирюза, которой оно было отделано, излучала нежное голубое сияние в золотистом воздухе. Высочайший неспешно протянул руку и, подняв молитвенное колесо, внимательно посмотрел на него, а затем положил обратно.

— Твой Наставник, а мой брат по святости Мингьяр Дондуп, очень, очень хорошо отзывался о тебе, — сказал Его Святейшество. — Так считают и все те, кто близко знаком с тобой. Тебе в этой жизни многое предстоит сделать, и поэтому ты должен находиться под опекой Наставника и подобных ему людей. В будущем ты многое узнаешь лично от Наставника, а не на групповых занятиях.