Сергей Хольнов - Магия чувственных представлений. Развитие неординарных способностей

Коротко расскажу историю русского перевода этой книги, которая сама по себе представляет определённый интерес. В семидесятые годы «Магию и тайны Тибета» перевёл — буквально на моих глазах — с английского на русский один весьма компетентный буддолог. Назову его господином Б. Этот господин владел тибетским, бурятским и английским (но не французским), а потому и воспользовался для создания русской версии работы её английским переводом, выполненным где-то в конце двадцатых — начале тридцатых годов. В ту пору за окном стоял развитой социализм, и господин Б. не мог рассчитывать на то, что его труд увидит свет официальным путём. А потому он не стал особенно прорабатывать детали перевода, — должен заметить, весьма существенные, поскольку книга была насыщена тибетскими терминами. В общем, при их передаче переводчику приходилось расшифровывать французскую аллитерацию тибетских слов и выражений, а до более-менее точной русской их транскрипции руки у него в ту пору не дошли. В итоге в «самиздатовскую» сеть был запущен труд Дэвид-Нель под названием «Среди магов и мистиков Тибета».

Наконец, сменилась эпоха, настали благословенные девяностые, когда в России вдруг разрешили печатать даже то, что нигде больше не издавалось. В девяносто первом с благословения одного крупного питерского издательства мы с господином Б. начали спешно приводить первоначальный текст перевода в надлежащий вид, но всё же опоздали. Книга вышла в Москве огромными тиражами, а в её тексте — несмотря на прямое указание на то, что сие есть перевод с французского — сохранились те же самые неточности, что некогда сознательно оставил в рукописи господин Б. Делайте выводы.

В первой половине пятидесятых годов произошла цепь взаимосвязанных событий, приведшая к аннексии Тибета Китаем. Его святейшество Далай-лама XIV, в ту пору ещё молодой человек, совершил беспримерный переход через Гималаи в Индию, а следом за ним Страну снегов покинуло не менее ста тысяч тибетцев. В итоге же этот весьма печальный для тибетской культуры виток истории явился для европейцев своеобразным актом озарения, который им эту самую культуру и открыл. Компетентные ламы разбрелись по белу свету (с благословения Его Святейшества), теперь уже открыто проповедуя свои некогда тайные доктрины.

Однако у России — собственная история взаимоотношений с тибетским буддизмом. Это связано, прежде всего, с тем обстоятельством, что в семье народов Российской империи находились буряты и калмыки, исповедующие ламаизм. Наверно, бурят в этом контексте всё-таки следует назвать в первую очередь, поскольку через Монголию они постоянно поддерживали чуть ли не родственные связи с Тибетом. А у предпоследнего российского императора появился необычный крестник — бурят Джамсаран Бадмаев, в крещении — Александр, в общем, в итоге «Ксан Ксаныч». (Буддизм, между прочим, нисколько не возражает против того, чтобы его последователи одновременно исповедовали, предположим, христианство; иное дело наша церковь, которая вряд ли одобрит желание своих прихожан ринуться в буддизм.)

Так вот, Александр Бадмаев приобрёл со временем большое влияние среди российской элиты — прежде всего, как тибетский лекарь, с немалым успехом пользующий сильных мира сего (от легендарного старца Григория Распутина до всесильного одно время министра С.Ю.Витте). Сам Джамсаран признавался, что ему пришлось потратить полтора десятилетия только на то, чтобы адаптировать некоторую часть (не очень, кстати, значительную) традиционных тибетских снадобий (их он получал со своей родины) к организму европейца. Но, оказывается, целительство — это не всё, в чём преуспел императорский крестник. Именно с его подачи (разумеется, при государевой поддержке) было организовано акционерное общество с колоссальным по тем временам капиталом в пять миллионов золотых рублей для торговли с буддийскими странами Средней и Южной Азии. И не только для торговли...

К концу девятнадцатого века вопреки жёсткой колониальной политике англичан в Азии, а может, как раз благодаря этой политике, Монголия и Тибет с большой симпатией поглядывали в сторону своего могучего северного соседа. Оно и понятно: буддийская Бурятия неплохо чувствовала себя под рукой Белого царя, а тут — постоянное китайское давление с востока, английское же — со всех мыслимых сторон. Англичане, конечно, знали об этих настроениях и во время своих карательных экспедиций в Тибете настойчиво пытались установить факты контактов тибетской политической и духовной элиты (что в Стране снегов, как правило, одно и то же) с северным соседом, чему имеется множество документальных подтверждений.