Александра Давид-Неэль - Магия и тайна Тибета

Самовнушение, скорее всего, результат затянутой медитации и усиливается с помощью ритуала, отправляемого колдуном в уединении, так что неудивительно, если с ним что-то случается. Тем не менее, кроме историй о демонах и духах, существуют рассказы о явлениях, сходных с теми, что встречаются, когда созданный магом фантом выходит из-под контроля создателя.

Некоторые ламы и многие колдуны Бонпо говорили мне: верить в истории об оживающем ноже, который убивает человека, не стоит: не нож оживает, а человек действует по внушению, которое передается ему концентрированной мыслью колдуна. Нгаспа только намеревается оживить нож, а тот, против кого направлен ритуал, связывает свой мозг с идеей оружия, – он «получатель» оккультных «волн», образуемых колдуном (а не ножом), и неосознанно попадает под их влияние; когда он прикасается к подготовленному ножу, вид его и ощущение приводят в действие внушение, неосознанно уже существующее в нем, в его мозгу, и он поражает себя.

Все единодушны в том, что любая подобная попытка оказать влияние на человека, получившего хорошую психическую подготовку, проваливается, потому что он улавливает «волны» направленных на него сил, способен изменить их природу и направить назад вредные для него.

3. Энергия, генерируемая концентрацией мысли, передается в более или менее отдаленные точки (материальные предметы при этом не используются) и проявляет себя там различными способами, например вызывает психические явления. Мастера мистики, как считается, используют эти процессы во время ритуалов ангкуров.

Об этих ритуалах и духе, сопровождающем их, можно много рассказывать, – здесь нет места для исчерпывающего описания всех теорий и практик мистического ламаизма; придется опустить много интересных тем, ограничившись несколькими словами.

Ламаистский ангкур (буквально «полномочия») – это не «инициация» («посвящение»), хотя из-за отсутствия другого подходящего слова я иногда пользуюсь этим термином. Разные ангкуры не ставят перед собой задачи раскрыть эзотерические учения, как обряды посвящения у греков или других народов, а имеют подчеркнуто психический характер. Теоретически они являются «энергией», которая передается от учителя (или от какого-то другого источника сил) к ученику, способному «улавливать» психические волны во время передачи.

По мнению ламаистских мистиков, во время отправления ангкура сила помещается в доступных для ученика пределах; улавливание и ассимилирование этой силы зависит от его способностей.

В ходе разговоров на эту тему с посвященными мистиками они определяли ангкур как «особую возможность», предоставляемую ученику, чтобы он сам получил «полномочия». С помощью того же метода мастера-мистики способны распространять волны энергии, с помощью которой в случае нужды поощряют, освежают и подбадривают своих учеников, находящихся вдали от них.

Сам процесс не всегда используется, чтобы достигнуть определенной цели, к которой направлены волны; наоборот, иногда, достигнув ее, волны сами поглощают порцию энергии; а затем, возвращаясь с украденной энергией, «сливают» ее в тот «источник», откуда посланы и где она усваивается. Некоторые маги, как говорят, приобретают огромную силу или продлевают свою жизнь за счет подпитывания этой украденной энергией.

4. Тибетские мистики признают также, что адепты, хорошо натренированные в концентрации, способны визуализировать воображаемые ими формы и создавать тем самым любые виды фантомов: мужчин, женщин, животных, неодушевленные предметы, пейзажи и т. д. (Читатель помнит, что говорилось по этой теме в связи с тулку [161]и многочисленными фантомами, которых, по мнению далай-ламы, могут создавать чангчуб семспа.) Эти фантомы не всегда выглядят как неосязаемые миражи, а бывают реальными и наделены всеми способностями и качествами, присущими существам или предметам от природы. Например, фантом лошади скачет и ржет; фантом всадника на ней спешивается, разговаривает с прохожим на дороге и ведет себя как истинный человек; фантом дома дает приют реальным путешественникам и т. д.

Такие происшествия часто встречаются в тибетских историях, особенно в знаменитых эпических сказаниях о короле Гезаре из Линга. Великий герой создавал свои фантомы, а также фантомы караванов – с палатками, сотнями лошадей, лам, торговцев и слуг, из них каждый играл свою роль. В битвах он образовывал фантомы армий, убивавшие врагов так же успешно, как если бы состояли из настоящих воинов.