Александра Давид-Неэль - Магия и тайна Тибета

Смерть и то, что после нее. Обыватели часто воображают, что буддисты верят в реинкарнацию души и даже в метемпсихоз. Это ошибочное мнение. Буддизм учит, что энергия, производимая умственной и физической деятельностью человека, вызывает появление новых умственных и физических явлений, как только этот человек умирает.

В этой области существует немало тонких теорий, и тибетские мистики, думается, добились тут более глубокого понимания, чем другие буддисты.

Однако в Тибете, как и где бы то ни было, взгляд философов понятен только элите. Массы, хотя и повторяют ортодоксальные догмы – «все в мире непостоянно», «ни в человеке, ни в чем-либо еще нет ничего сущего», – остаются приверженными более простым верованиям: неопределенная целостность путешествует из мира в мир, принимая различные формы.

Идеи ламаистов относительно условия существования человека сразу после смерти отличаются от идей, разделяемых буддистами южных стран – Цейлона, Бирмы, Сиама, – которые считают, что должно пройти некоторое время между смертью и последующим воплощением души в одну из шести форм чувствующего существа.

По общепринятому мнению, категория существ, в которой происходит последующее рождение, и более или менее счастливые условия, в которые попадает душа, зависят от добрых и злых деяний, совершенных в прошлых существованиях.

Чем больше просветленных лам учат человека – или других существ – с помощью своих мыслей или действий, тем более он – или они – создает привязанности, в свою очередь ведущие к существованию, связанному с природой этих привязанностей.

Другие говорят, что с помощью собственных действий и, кроме того, умственной деятельности определяется сама субстанция и тем самым приобретаются характеристики бога, животного или любого другого существа.

Пока эти взгляды мало отличаются от разделяемых буддистами. Есть, однако, более оригинальные ламаистские теории.

Во-первых, ламаисты больше других подчеркивают важность ловкости, свойственной некоторым буддийским сектам, проповедующим махаяну. «Кто знает, как вести себя в обществе, тот даже в аду устроится с удобствами» – такова популярная на Тибете поговорка; лучше любых определений или описаний она объясняет все то, что ламы называют таб, то есть «метод».

Итак, если большая часть последователей буддизма верят – судьба умершего математически зависит от его моральных качеств, ламаисты заявляют, что им известны совершенные «методы», способные видоизменить «послежизненную» судьбу в лучшую сторону. Другими словами, умерший может обеспечить себе наиболее приемлемые условия своего последующего рождения.

«Наиболее приемлемые» – потому что, несмотря на умение применять эти методы, прошлые деяния имеют силу перевесить это умение. Более того, эта сила часто настолько велика, что все напряжение умершего или призванного заботиться о его благоденствии посвященного не в состоянии остановить «дух» от падения – нежелательного последующего рождения. Несколько позже мы это проиллюстрируем.

Исходя из того, что «метод» и «знание» – понятия главные, ламаисты считают, что, изучив искусство правильной жизни, можно научиться искусству правильной смерти и благоденствия в других мирах.

Считается, что посвященные, обладающие знаниями мистических преданий, осведомлены о том, что ждет их после смерти, а медитирующие ламы способны к прозрениям и обретают опыт в этой жизни, предвосхищая ощущения, которые сопровождают смерть. Стало быть, не будут ни поражены, ни повержены в ужас, когда их личность подвергнется разрушению. То, что простирается за смертью, за процессом, когда сознание переходит в следующий мир, уже знакомо – все дороги и тропинки, что ведут в места, куда предстоит прийти.

Но что такое это «то», которое продолжит свой путь, после того как тело превратится в труп? Это, по мнению ламаистов, особое состояние «сознания», пребывающее среди нескольких избранных, – «сознание» своего «я» или, по другому определению, «воля к жизни».

Термин «дух» мною используется для обозначения путешественника, чьи передвижения в следующем мире мы наблюдаем. Этот термин далек от значения, передаваемого тибетскими словами «йид кьи рнампар шеспа». Выбран он, потому что знаком западным читателям, – в самом деле, нет более подходящего, если ориентироваться на любой европейский язык.

Согласно воззрениям тибетцев (как о том сказано), мистик посвященный способен сохранять ясность ума и в процессе после разрушения своей личности и перейти в мир иной с полным осознанием происходящего. Из этого следует, что такой человек не нуждается ни в чьей в помощи в свой последний час; не нужны ему и никакие религиозные обряды после смерти.