Артур Форд - Жизнь после смерти в изложении Джерома Эллисона

В тот же день вечером, после ужина, моя племянница, обратившая на эту просьбу больше внимания, чем моя сестра или я сама, уговорила меня тотчас же заняться поисками этой книги. Я пошла к книжному стеллажу и через какое-то время нашла на верхней полке две старые книги для записей, принадлежавшие моему мужу, в которые я ни разу не заглядывала. Одна из них, в потрёпанном чёрном кожаном переплёте, походила по размеру на ту, о которой мне было сказано, и я рассеянно открыла её, всё ещё пытаясь вспомнить, выбросила я или нет ту, нужную, книгу. И вдруг, к моему удивлению, мой взгляд упал на заголовок: «Таблица семитских и сирийско-арабских языков». Так вот она, лингвистическая таблица!»

Миссис Талбот нашла тринадцатую страницу и там увидела записанный рукой мужа отрывок из книги «Пост Мортем, написанной анонимным автором и изданной Блэквудом:

«По шёпоту, по любопытным и сочувственным взглядам, которых, как предполагалось, я не могу услышать и увидеть, я понял, что нахожусь при смерти… Скоро мой ум стал жить уже не только ожиданием счастья, которое должно было ко мне прийти, но счастьем, которое я стал действительно ощущать. Я видел давно забытые образы своих сверстников по играм, школьных товарищей, друзей моей юности и преклонных лет, которые все, как один, улыбались мне. Они улыбались не с сочувствием, в котором, я чувствовал, я больше не нуждаюсь, а с той добротой, с какой улыбаются друг другу люди, когда взаимно счастливы. Я увидел свою мать, отца, сестёр — всех, кого я пережил. Они не говорили со мной, но каким-то образом передавали мне свою неизменную и неизменившуюся привязанность ко мне. Когда они появились, я сделал попытку понять, в каком состоянии моё тело… то есть я напрягся, пытаясь соединить свою душу с телом, лежавшим на постели в моём доме… попытка не удалась. Я умер».

Во время одного из восьми моих сеансов, когда Рут (Джоан) Файнли говорила через Флетчера из потустороннего мира, она сказала: «Форд сам для себя распорядитель церемоний. Он здесь с нами, — как вы называете, на нашей плоскости бытия… Иногда Форд становится настолько заинтересованным тем, о чём идёт речь, что переходит к нам и пребывает у нас, со своими старыми друзьями, предоставляя другим душам занимать своё тело. Среди нас, бесплотных, есть и такие, кто имеет примерно такой же энергетический тип, что и Форд, и, когда им даётся такая возможность, они сами передают сообщения Флетчеру».

Услышав это, один из участников сеанса захотел узнать, могу ли я вспомнить что-нибудь из этих своих экскурсий в иной мир, как это могла делать Рут Файнли после своих сеансов, когда она ещё жила земной жизнью. Я должен был ответить, что нет, не могу. Если я и совершал во время сеансов какие-то путешествия в другие сферы бытия, то должен сказать, что они остались за семью печатями для моей сознательной земной памяти. Транс для меня — это сон без сновидений.

Но это не значит, что у меня вовсе не было никакого опыта знакомства с жизнью «на той стороне». На самом деле одно из самых ярких впечатлений моей земной жизни связано с таким путешествием в высшие сферы жизни. Этот случай перенёс мои представления о продолжении жизни после смерти из плоскости веры в плоскость очевидной реальности. Хотя я и рассказывал об этом раньше, этот случай настолько тесно связан с темой нынешней книги, что я должен повторить его снова.

Я был болен и находился в критическом состоянии. Врачи считали, что я не выживу, но, как и все хорошие врачи, продолжали делать всё, что могли. Я находился в госпитале, и моим друзьям было сказано, что я не переживу наступающей ночи. Как бы со стороны, не почувствовав ничего, кроме некоторого любопытства, я услышал, как врач сказал медсестре: «Сделайте ему укол, ему надо успокоиться». Я, казалось, понял, что это означает, но не был испуган. Мне просто стало интересно, сколько пройдёт времени, прежде чем я умру.

Потом я обнаружил, что плыву по воздуху над своей кроватью. Я видел своё тело, но не проявлял к нему никакого интереса. Меня охватило чувство покоя, ощущение того, что всё вокруг хорошо. Затем я погрузился в пустоту, в которой не существовало времени. Когда ко мне вернулось сознание, я обнаружил, что лечу сквозь пространство, без всяких усилий, не ощущая, как прежде, своего тела. И всё же это ещё был я.

Вот появилась зелёная долина, окружённая горами, вся залитая ярчайшим светом и такая красочная, что невозможно описать. Отовсюду ко мне шли люди — люди, которых я прежде знал и считал, что они уже умерли. Я знал всех их. И хоть о многих я уже не думал годами, мне показалось, что меня встречают те, к кому я был привязан. Узнавалась скорее сама личность, чем её физические признаки. Их возраст изменился. Те, кто умер старым, стал молодым, а те, кто скончался в детские годы, повзрослели.