Мишель Харнер - Путь шамана или Шаманская практика Руководство по обретению силы и целительству

Постепенно странное спокойствие овладело моим сознанием. Я больше не чувствовал ни холода, ни усталости, ни голода. Звук падающей воды становился все более и более отдаленным и казался странно успакаивающим. Я почувствовал, что здесь мое место, что я пришел домой. Стена падающей воды стала светящейся, потоком из миллиона жидких призм. Когда они проходили мимо меня, у меня было постоянное чувство, ччто я всплываю, как- будто они были неподвижны, а двигался я один. Лететь внутри горы! Я смеялся над абсурдностью мироздания.

В конце концов Акачу схватил мое плечо, остановил меня и взял за руку. Он вывел меня из волшебной горы назад вдоль утеса и обратно к Тсанчу. Я был огорчен, что покидаю священное место.

Когда мы снова оказались на песчаном валу, — Тсанчу повел нас прямо в сторону каньона и начал взбираться по крутому откосу. Мы Следовали гуськом, хватаясь за выступающие корни, деревца и вьющиеся растения, чтобы уберечься от сползания обратно в мокрую глину. Мы продолжали этот трудный подъем может быть в течение часа мокрые до нитки из-за брызг водопада. Было уже много времени после полудня, когда мы, наконец, достигли небольшого плоского гребня, примыкающего к краю водопада. Мы отдохнули немного и затем последовали за Тсанчу вдоль плато. Сначала заросли джунглей были густыми и трудно проходимыми, но вскоре мы оказались в галерее из огромных деревьев.

Приблизительно через пять минут Тсанчу остановился и начал срезать ветки.

Акачу начал раскалывать один конец палки. Он расколол тот же конец еще раз под прямым углом к первому срезу, а нерасколотый конец воткнул в землю. В крестообразный разрез он просунул две ветки, которые заставили конец раскрыться в виде чашечки с четырьмя лапами. Затем он достал из своей заплечной сумки из обезьяньей шкуры чашку из тыквы размером с кулак и вставил ее на место, образованное лапками. Он снова опустил руку в свою сумку и вытащил связку зеленых стеблей. Это были отрезки растения тагкиа, которые он собрал перед уходом из своего дома.

Один за другим держал он стебли над чашей из тыквы и соскабливал зеленую кору. Когда он закончил, чаша была почти полной. Он опустил в нее руку, вытащил стружку и начал выжимать из нее зеленый сок в чашку. За пять минут получилось около одной восьмой чашки жидкости. Он выбросил стружку.

— Теперь мы дадим этому остыть. Когда настанет ночь, ты выпьешь ее. Ты один будешь пить потому, что мы должны охранять тебя. Мы будем с тобой все время так, что не бойся, — сказал он.

Тсанчу подойдя к нам добавил, что было очень важным, чтобы я не боялся.

— Если ты увидишь что-нибудь страшное, ты не должен убегать. Ты должен подбежать и коснуться этого, — сказал он.

Акачу схватил меня за плечо.

— Это верно. Ты должен сделать это или в один прекрасный день ты умрешь. Все время держи руки так, чтобы мог дотронуться этого своим бальсовым посохом.

Я почувствовал сильный страх. Не только их слова не были успокаивающими, но я ранее слышал, что люди иногда умирали или навсегда теряли разум, приняв maikua. Я также помнил истории об индейцах Хиваро, принявших это снадобье и бредивших, носившихся дико по лесу, чтобы в конце концов упасть с утеса или утонуть. По этой причине они никогда не принимали maikua без трезвых компаньонов, могущих остановить их.

— Вы будете держать меня крепко? — спросил я.

— Это будет сделано, брат, — сказал Акачу и это эдно слово придало мне решимости. Однако, пока я ждал наступления темноты, растушее предвкушение и любопытство были смешаны с боязнью.

Мои компаньоны не развели огня, когда ночь наступила мы лежали рядом, растянувшись на пальмовых листьях, вслушиваясь в тишину леса и далекий рев водопада. Время наконец пришло.

Акачу дал мне чашу из тыквы, Я опрокинул ее и проглотил содержимое. Вкус был неприятный, хотя слегка похожий на зеленые помидоры. Я почувствовал онемение. Я подумал о другом напитке, который я пил три года тому назад, который привел меня сюда. Стоили ли мои исследования шаманов той опасности, которой я подвергался?

Однако, всякая подобная логике мысль быстро исчезла, когда невыразимый страх быстро распространился по моему телу. Мои компаньоны собирались меня убить! Я должен уйти прочь! И я попытался вскочить, но они мгновенно навалились на меня. Трое, четверо, бесконечное число дикарей боролись со мной; прижимали меня к низу — все сильнее и сильнее. Их лица были надо мной, искаженные хитрыми ухмылками. Затем чернота.