Валентин Сидоров - Ванга. Россия. 2010, 2012, 2019, 2039, 2009.

— Подошел дух, — сообщила мне однажды Ванга. — Он говорит, что его зовут Томас. Кто это?

— Понятия не имею, — отвечал я.

И лишь потом в Москве я сообразил, что «Томас» это ведь Фома. А я как раз тогда увлекался апокрифическим Евангелием от Фомы. Даже взял в качестве эпиграфа к одной своей поэме изречение из этого Евангелия: «Некогда вы составляли единство, но вас стало двое».

Вот почему, когда при нашей следующей встрече снова появился «Томас», я сказал бабе Ванге, что, по всей вероятности, это апостол Фома.

— А! — обрадованно воскликнула она. — Фома неверный.

И восхищенно:

— О, какой это большой Дух!

И тут же — я даже вздрогнул, настолько это было неожиданным — перешла на язык гностического Евангелия.

— Я — Он. Мы — Он. Мы это Он, который снова идет в мир, как и было Им обещано. Все апостолы ныне в движении, все апостолы находятся на земле, ибо время Духа Святого уже наступило. Но самая высокая миссия выпала апостолу Андрею. Он — приуготовитель путей Христовых в краю заповеданном.

Ванга была глубоко верующим человеком. Неукоснительно соблюдала все православные обряды. Порицала даже болгарское духовенство за то, что они, в отличие от российского, перешли на новый календарный стиль, нарушая привычную череду церковных праздников. И тем не менее вопреки тому, что исповедовала — это обычно происходило после кратковременного погружения в состояние транса, — она заявляла:

— Все религии упадут. Останется лишь одно: Учение Белого Братства. Как белый цветок, покроет оно Землю, и благодаря этому люди спасутся.

Учение, в связи с которым то и дело возникали имена Рерихов и Блаватской, чрезвычайно занимало воображение Ванги. Она называла его огненной Библией.

— Это Новое Учение, — говорила она, — но построенное на основах старого. Старое здесь можно сравнить с корнями, а новое — как цветок, распустившийся на солнце.

По ее словам, тайная глубинная работа над Учением теперь закончена. Оставаться тайной оно больше уже не может. Как огненный поток, ворвется оно к людям.

— Новое Учение придет из России, — пророчила Ванга. — Будет чистой Россия, будет Белое Братство в России. Отсюда Учение начнет свое шествие по всему миру.

— Твое вдохновение, — кивок в сторону Людмилы, — тоже из России. Очень важны твои Детские Ассамблеи. Ты правильно угадала, что семена Учения через детей распространятся везде и всюду.

Ко мне:

— Мало работаешь для Белого Братства. Двадцать лет — начиная с этого момента — ты должен работать так, чтоб Учение стало известно всей планете. Через двадцать лет — раньше не получится — соберете первую большую жатву.

При всем глобальном оптимизме бабы Ванги в ее пророчествах нет-нет да и проскальзывали апокалипсические нотки. Она говорила, что у каждого народа есть своя звезда, которая насыщает его светоносной энергией. Однако бывают и исключения. У некоторых народов, говорила она, нет звезды, а есть планета. Так вот: Новое Учение (по словам Ванги, «белое-белое, как снег») создаст новые условия (по словам Ванги, «все станет белым-белым, как молоко»), в которых эти народы не смогут выжить, во всяком случае, духовно. В непривычной для них атмосфере они как бы задохнутся. Народ, у которого вместо звезды планета или — что то же самое — погасшая звезда, погаснет и сам, утверждала Ванга, как свеча на слишком сильном ветру.

Как я уже говорил, баба Ванга стремительно быстро вошла в круг наших проблем. Меня, например, она приветствовала так: «А, это тот, который любит святца Сергея!» По ее словам, каждый раз, когда мы встречаемся с нею, он явственно обозначается перед ее внутренним взором.

Как всегда, вопрос:

— Почитают ли в России святца Сергея?

— Мало, — отвечаю я. — Главным образом в церкви.

Ванга:

— Вижу монастырь. (Я подтверждаю, что в Троице-Сергиевой лавре находятся мощи преподобного Сергия.) Это — сердце России. Он — большой пророк. Он не простой святой, а главный русский святой.

С неожиданной энергией:

— Нет такой силы, которая могла бы сломить Россию. Россия будет развиваться, расти, крепнуть.

И добавляет, что это не ее слова, а слова святого Сергия.

— Вижу, — продолжает Ванга, — он держит Русь на ладони. Вижу церковь, парящую в воздухе. Вижу людей с копьями и в шлемах.

— Ванга, — прерываю я ее, — ты даешь точное описание одной картины Рериха.

— Что за картина? — спрашивает Ванга.

— Она малоизвестна, потому что ее не выставляют. На ней изображен святой Сергий, который держит в руках собор, олицетворяющий собой Русь, Россию. Он благословляет воинов — они видны в глубине картины, — идущих на Куликовскую битву. Подпись к картине гласит: «Дано Святому Преподобному Сергию трижды спасти Землю Русскую. Первый раз при князе Дмитрии, второй раз при Минине. Третий» — следует многоточие.