Алекс Гонсалес - Бессмертие. Тайное знание Древней Руси

— Кто вы, Федор Иванович? Откуда вы? — произнес я с некоторым трудом главные для меня на тот момент вопросы.

— Понимаю, понимаю тебя, Александр. Большое ты узрел, теперь тебя малое занимает. Можешь, конечно, ты и сам это узнать, но не сейчас. Сейчас тебе отдохнуть надо.

— Так, может, вы мне расскажете?..

— Расскажу... Хотя мог бы тоже любопытствовать начать. Что ты в чужих краях ищешь? Какой со Смертью договор заключил? И почему нежить серая за тобой по пятам ходит, а вреда не причиняет?

«Как он это разглядел? И если все знает, отчего по-прежнему спокоен и доброжелателен? Серые... А ведь я их уже дня два не видел. Неужели у него есть власть над ними?» Все это пронеслось у меня в сознании и исчезло. Осталась только льющаяся из самого сердца и все больше переполняющая меня радость. «Вот оно! Этой встречи я ждал всю жизнь! Теперь я не один!»

Надо сказать, что хоть на тот момент у меня уже были и сподвижники, обладавшие немалыми способностями, и женщина, обретенная благодаря неодолимой силе воссоединения целого из половин, но все же никто из них еще не имел доступного мне одному уровня осознания и могущества. Значительную часть времени я тратил на поиски себе подобных, но находил лишь случайно избежавших массовых чисток природных полумагов. Те из них, кто прибивался к нашему сообществу, нуждались в постоянной опеке, и частенько мне приходилось сломя голову мчаться куда-нибудь за тысячи километров, чтобы выручить незадачливого новичка из очередной передряги, буквально вытаскивая его с того или иного света.

Федор Иванович смотрел на мое замешательство, сменившееся глупой, не уходящей с лица улыбкой, без всякой насмешки, без какой-либо хитринки в чистых голубых глазах, с одной лишь неизменной доброжелательностью.

— Ладно. Путь у нас не близкий. Слушай рассказ, отрок. А и не рассказ даже. Сказку.

Я легко принял как должное обращение «отрок». Этот человек вправе был так меня называть.

Не могу воспроизвести его рассказ в точности — и не потому, что не понял или не запомнил его, но в связи с крайней ограниченностью современного языка, в котором отсутствует множество понятий и образов, воспринятых мною непосредственно из мыслеречи ведуна. Поэтому перескажу как сумею.

Давным-давно, так давно, что и смысла нет говорить когда, далеко-далеко, так далеко, что и не сказать где, говоря коротко, совсем в другом мире, жила-была планета. Мир, в котором вращались вокруг нее солнце и звезды, был куда более справедливым и разумным, чем наш. И был он светлым. Когда вечером закатывалось солнце, а две луны начинали сиять все ярче и ярче, множество звезд заполняло небо, и не было между ними никакой тьмы. Впрочем, «было» нельзя сказать об этом мире. Был он всегда, есть сейчас и будет вечно. Не было у него начала, как у нашего мира, не будет и конца.

Планету населяют люди, вроде бы такие же, как мы. Но только каждый знает и видит себя и остальных не как кожаные мешки с костями, мясом и нечистотами, а как светящиеся столпы прозрачного живого пламени, в беспредельности ни начала, ни конца не имеющие. Течет живое пламя из прошлого в будущее, но свободно в своем течении: может вспять повернуть, может свиться в спираль, в клубок — с другими играя, сияющим ветром облететь всю вселенную или заполнить ее собой.

Прекрасен этот мир. Красота в нем — первый закон. И единственный.

Поэтому не думай, будто лишь столпами пламенными или светлым ветром люди там могут быть. Нет. На планете, назовем ее Тройей, те, кто обрел радость жизни на ней, стали словно золотое яйцо в потоке прозрачного пламени. Те же, кто максимально решил приземлиться, удивиться счастью контакта в плотном мире с землей, воздухом и водой — контакта с другими подобными существами, — те между землей и небом уплотнились в яйце золотом, вылившись в одну из многообразных форм животных, людей, рыб, моллюсков и птиц, а кто-то растенья создал, дав им света своего частицу. Все эти творения бессмертны и не размножались вначале. Тела их не такие, как наши. Только внешняя форма похожа, хотя у них она несовершенной не бывает. Внутри же они более однородны и почти не имеют внутренних органов, поскольку создавались по законам красоты, а не функциональности или, тем более, борьбы за жизнь.

Люди на Тройе разного роста и вида. Но каждый по-своему соразмерен и прекрасен. Кожа у всех разных оттенков, но мягкая и шелковистая, теплая на ощупь. Плоть под кожей золотистого или розового цвета. При случайном ранении крови нет, как нет и боли, исчезает рана в считанные минуты без следа.