Николай Рерих - Миф Атлантиды

Врачи ответили утвердительно».

Действительно страшная драма, непоправимая, порожденная уродливым бытом. А сколько таких драм и ужасов происходит, не попадая на газетные листы. В молчании и неизвестности эти ужасы остаются неявленными и не предупреждают многих, уже готовых к совершению страшного дела. Страшные дела бывают разные. Топором рубят головы, удушают и не однажды, а трижды… Мало ли какие ужасные изобретения существовали, а может быть, и еще существуют.

Но еще гораздо больше страшных дел творится и без топоров и без шнурков-удушителей. В тесном быту, при закрытых дверях и окнах, калечатся жизни. Какие‑то люди берут на себя ответственность за извращение чужой жизни. Иногда, подобно средневековой инквизиции, они думают исправительствовать, но чаще всего действуют просто в тумане, в алом и черном тумане. В таком тумане, в котором они уже не распознают своего собственного очага, в котором они готовы разрушить ими же сложенный дом, лишь бы произвести акт безумия. Конечно, это несомненно безумные действия. Но от того, что они безумные, на земле не легче.

Вы представляете себе сверлящую мысль умирающего мальчика о том, что его собачке было так же больно, когда ее убивал его отец. В этом «так же точно» выражено очень многое. Наверное, когда мальчик говорил это, то никто толком и не обращал внимания на тяжкий смысл сказанного, а вот теперь, когда он умер, тогда и его слова запечатлеваются, и, конечно, над ними думают.

Как‑то приходилось спросить, почему именно так долго оставались непризнанными некоторые замечательные сочинения. На это отвечали: «Не менее пятидесяти лет от смерти автора должно пройти, чтобы люди уверились». Когда одного философа вели на костер, он сказал окружающим: «Мысль нуждается в огненной печати».

Великая скорбь в этих словах. Ведь сказавший это имел в виду не предопределенный процесс светлой мысли, но искалеченную, извращенную мысль, для которой осознание придет лишь после непоправимого.

Они, отемненные черным туманом, неужели никогда не помыслили о всем глубоком значении слова НЕПОПРАВИМОЕ? Ведь самый первый урок сочувствия, самоотвержения и терпения уже избавил бы этих готовящихся преступников от совершения злого дела. Конечно, судебные защитники будут говорить о большой разнице сознательного и бессознательного содеяния. В обстановке суда слово БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ звучит, но когда вы подумаете над ним, оно распадается на множество делений со значениями и последствиями, и последствиями весьма разнообразными.

Если данный злой поступок был бессознательный, то посмотрим, откуда произросло это несознательное житие. Конечно, мы увидим много и алого и черного самопорожденного тумана. Оправдываться условиями среды, трудностями быта принято и в конце концов делается легким и избитым. Зачем складывать вину на какую‑то среду, из которой человек и не пытался уйти? Не лучше ли поискать ближе… в самом себе?

Быт всегда труден. Лишь по незнанию люди думают, что кому‑то легко, а только не им. Часто там имеются те трудности, о которых эти люди и вообще не думали. Трудно везде. А чтобы увидать эти трудности, прежде всего нужно освобождаться от тумана. Ведь туманы происходят от земных испарений. Каждый душевный туман будет от земного, от телесного. Если это твердо запомнить, то при первом же слое этого тумана еще можно одуматься, еще можно сообразить, насколько постыдно это погружение в рудиментарный хаос.

И опять‑таки для соображений о земных туманах не нужно ждать каких‑то войн, смятений, преступлений кричащих. В тиши быта, при запертых дверях и окнах родится черный и красный туман. Там совершаются непоправимые накопления.

На море и на улицах при тумане зажигают двойные огни; указывают опасность сиренами и гудками. Вот и гибельная опасность душевного тумана должна быть предупреждаема какими‑то голосами и внешними, и внутренними.

Зазвучи, сердце!

24 февраля 1935 г.

Мы много увидели и много узнали…

Кто разрешит задачу построения могучего водопада? А между тем в пене и накипи скрыт великий творческий рисунок. В волнах мирских потрясений часто стираются дела, но зато начинает властвовать сущность Сознания.

Со священным сознанием народов в наши дни особо повелительно прибавляется лозунг: искусство и знание. Об особом значении этих великих понятий для нашего и для будущего времени надо сказать именно сейчас. Тем – чьи глаза и уши еще не засорены мусором обихода. Чьи сердца еще не остановлены рычагом машины «механической цивилизации».