Чарльз Ледбитер - Письма К. Х. Ч. У. Ледбитеру с комментарием Ч. Джинараджадасы

В те дни только двое среди миллионов людей стояли значительно выше остальных в силе святости и любви — Сумéдхa и Другой. В более поздние дни мы узнаём их, как Гaутаму и Maйтрейю, Будду и Христа. Великие, как Они, тогда уже были, но ни один из них не был готов получить квалификацию для должности будущего Будды четвёртой коренной расы.

Если бы никто не был подготовлен к должности в нужное время, то, конечно, человечество пострадало бы. Но казалось почти невозможным подготовиться вовремя, так много нужно было сделать за небольшое время, чтобы закончить это.

Тогда, малыш, Гoсподь Будда, из любви к тебе, ко мне и миллионам таких, как мы, решил, что как бы это ни было трудно, Он ускорит Его развитие так, чтобы, когда настанет Его время для появления как Будды, чтобы утешить человеческие сердца, мир не останется лишённым помощи. Жизнь за жизнью Он трудился, предпринимая сверхчеловеческие усилия; и столь великим было Его отречение, такими громадными были Его достижения, что даже самые великие из адептов, малыш, говорили в страхе, любви и почтении, что Он пробился сквозь них, принеся Себя в жертву для нашей пользы. Таким образом, эти двое, уже давно продвигавшиеся на одном и том же уровне, были — один, Гаутама, получивший Назначение, и Другой, Maйтрейя, идущий с Ним по одному пути, Его главный помощник.

Две тысячи шестьсот лет назад Cумéдхa ходил среди людей как Будда человечества. То рождение Его было в Индии, и люди называли Его некоторое время принцем Сидхартхой из рода Гаутама; но когда Его работа была осуществлена, и Он достиг буддства, Он назвал себя Сaмaнa Гаутама Taтхагата. В течение восьмидесяти лет Он жил среди людей, это нередко бывает; в течение сорока пяти лет Он проповедовал и преподавал, любя Своих ближних больше, чем мать любит её единственного ребёнка. С каждым Он говорил соответственно его пониманию: со священниками и учёными — в глубоких понятиях их философии; с маленьким мальчиком — переходя на детские песенки и непринуждённо беседуя.

Когда настало Его, Будды, время, чтобы скончаться, Он оставил ту форму, чтобы никогда уже не возвращаться в теле, рождённом женщиной; и таким образом, уходя, Он передал в руки Его преемника, Maйтрейи, Господа Сострадания, Христа Помазанного, твоё благополучие, малыш, и моё, и других шестидесяти миллиардов, которые формируют наше человечество. Великий Адепт, известный, как Maхaчoхaн, однажды сказал, описывая Себя и Его товарищей, адептов, что все они — "преданные последователи духовного воплощения абсолютного самопожертвования, человеколюбия, божественной доброты, как и всех других высочайших добродетелей, достижимых на этой земле печали — человека из человеков, Гаутамы Будды". [15]А позднее один из Учителей, говоря об их мудрости и любви и сравнивая с таковыми Гoспода Будды сказал: "Мы чувствуем, как если бы мы были пылью под Его ногами".

Именно по этой причине Учитель К. Х., дав м-ру Ледбитеру "благословения нашего Господа", затем даёт ему свои "скромные благословения".

…защищают вас от всякого зла…

М-ра Ледбитера больше нет с нами, чтобы засвидетельствовать, каким образом Учитель оградил его с 1884, когда он вошёл в его работу, по 1934, когда он был освобождён от этой работы на физическом плане. Во время близкого и глубокого сотрудничества с ним в течение сорока пяти лет я не заметил ни одного момента, когда бы его чрезвычайное доверие Учителю дрогнуло бы даже в самой ничтожной малости, никогда не сникал его энтузиазм по поводу работы для Учителя. В течение одиннадцати лет моей жизни с ним в Англии с 1889 по 1900, когда он обеспечивал меня и моё образование, жизнь не была гладкой. У него не было никаких собственных средств, и он должен был зарабатывать на жизнь сначала как наставник сына м-ра Синнетта, затем как учитель, дающий уроки английского иностранцам в Лондоне, и позже как журналист в штате Лондонского корпункта индийской газеты "Пионер". Был период, когда его доход был настолько низок, что он и я жили в крошечной комнате, арендная плата за которую составляла семь шиллингов. И места хватало только для двух кроватей, стола, нескольких стульев, одной или двух коробок и умывальника. Его значительная коллекция книг была упакована и помещалась под двумя кроватями. У меня были свои классы для посещения, у него — платные уроки или офис, куда он уходил. Моей функцией было заботиться о нашем очень скромном домашнем хозяйстве. Я вспоминаю день, когда единственными наличными деньгами была одна монета в полпенса, хотя несколько шиллингов и ожидались к вечеру.