Лада Куровская - Славянская книга о любви. Практика и поэзия

Думал князь, думал и решил, что нечего ему делать и надо идти искать эту лесную колдунью. Собираясь в путь, молодой князь зашел за благословением к отцу с матерью.

Выслушали его родители и сказали ему: «Мы любим тебя и благословляем в путь. Пусть Боги помогут тебе». Отец подарил меч острый с изумрудами и сказал, что в нем сокрыта вся мужская сила их рода, но использовать его можно только тогда, когда силы князя смогут совладать с наследием рода. Мать подарила большой платок с красивым узором, на котором вышиты были большие врата с замком стальным, а на вратах изображен родовой герб. Отдавая платок, молвила матушка: «Укроешь им то, что сердцу будет милее всего».

Сел князь на белого коня и подался за тридевять земель. Долго он ехал и оказался в городе. Там навстречу ему попалась старуха и говорит: «Ой князюшка, молодец красный, подай старухе хлеба». Посмотрел на старушку с жалостью – ведь она матушка чья-то, и сердце его дрогнуло. Князь слез с коня и отдал весь хлеб, что был в его сумке. Услышала старуха его мысли, улыбнулась, и в улыбке той увидел князь нечто неуловимое и такое необычное, словно что-то едва коснулось его сердца. Еще раз взглянул он на старуху и удивился: она стала моложе, выпрямилась, ее кожа посветлела, а глаза цветом и солнцем залились.

Изумился молодой князь, но внимание его отвлекли кричащие птицы, пронесшиеся высоко в небе. Он обернулся, но не стало той женщины. Князь сел на коня и поехал дальше.

Ехал он три дня и три ночи, устал сильно. Хотел он дальше путь свой продолжить, да сил не было. Остановился он у края леса возле избушки. Видит князь – на крыльце дедушка старенький сидит, сморщенный, как гриб осенний.

– Дедушка, – обратился юноша к старцу, – можно у тебя остановиться и заночевать?

– А чего ж нельзя, – ответил дедушка, – да спать у меня только на соломе можно – нету хозяйки в доме, ушла она в лес уже как три месяца, вот я сам и хозяйничаю.

Поблагодарил князь дедушку, привязал коня к крыльцу и вошел в дом, лег на солому и заснул крепким сном.

Спал князь ночь и спал день. Уже как вечереть стало, проснулся он и видит дивную картину: печь дымится, а на печи кушанье всякое готовится, кипит, дым клубком подымается. Стол устлан скатертью белой. Возле печи дедушка сидит, да и не старый он совсем, а возраста среднего да с улыбкой озорной. Открывается дверь, и заходит женщина лет сорока пяти, красивая и полная сил. Солнышко засияло за ее плечами, и вместе с ней рекой влилось в дом ее обаяние.

– Ну что, молодец? – сказала она князю, улыбаясь. – Вставай, гостьюшка наш, уже и ужин поспел.

Поднялся князь:

– А где умыться-то можно?

Повел его помолодевший дед к ручью, что за домом в лесу, и велел всему искупаться, а сам в руках держал рубаху белую, свежую и мягкую, как травушка. Искупался князь, силы его восстановились да новой удалью встрепенулись. Надел он дедову рубаху, и пошли они в дом. Хозяйка накрыла стол, все сели ужинать. Рассказал князь о дороге своей и о том, что ищет женщину, колдунью лесную. А дед и говорит жене:

– Послушай, милая, а не тебя ли он ищет?

– Меня, конечно, любимый, – улыбаясь, ответила она.

– Как? – удивился князь. – Неужели я нашел вас?

Женщина улыбнулась и проговорила:

– Ты кушай родимый, кушай.

Он ел и все никак не мог поверить, что нашел-таки женщину, которая сможет помочь растопить лед его сердца.

Пока молодой человек ел, женщина вышла во двор. Долго ее не было, взволновался князь и спрашивает деда:

– Скажи, пожалуйста, куда же делась жена твоя? Ведь я пришел к ней за помощью.

Отвечал старик:

– Никому она в помощи не отказывала и тебе не откажет, прояви терпение, и все будет хорошо.

Уже стемнело, месяц округлился и засиял среди звезд ярких. Озарил он лунным светом дорожку, ведущую из леса, по этой дорожке из лесу вышла женщина удивительной красоты: тело ее сияло, как сама луна.

– Идем, князь, – сказала она и увлекла его за собой.

Смотрел на нее юноша и не мог глаз оторвать от красоты такой. Она только улыбалась, озаряя улыбкой пространство лесное. Светлая одежда, закрывавшая ее тело, развевалась, словно туман. И казалось, что туман вот-вот рассеется и она предстанет обнаженной, как береза, которая чуть виднеется под покровом ночи.

Словно завороженный, шел он следом за этой удивительной женщиной. Лес стал гуще, и казалось, кроме лунной дорожки и силуэта этой прекрасной женщины, больше ничего невозможно увидеть. Но так казалось только на первый взгляд.