Елена Рерих - Учение жизни

По завету своего учителя, Карма-Дордже никогда, даже при самых долгих переходах, не имеет при себе больше двух фунтов пищи и двух рупий деньгами. Много замечательных видений было у него во время его пребывания у нас. Сын мой написал его портрет, прилагаю Вам фотографию с этой картины. Кто знаком с типом тибетских лам, должен будет признать, что лицо его необычайно.

Прилагаю Вам и еще газетную вырезку об одном факире, остававшемся без пищи и замурованном 42 дня. Лично мне такие достижения не по душе. Сейчас нужны решительные человеческие действия на земном плане, а не отрыв и уход в небесные сферы. Это своего рода дезертиры из стана светлого воинства Армагеддона.

Неужели Вы ничего не слышали о Софии Ковалевской, гениальной математичке, нашей русской гордости? Уже давно я читала ее автобиографию на франц. языке, охватывающую лишь ее детство и отрочество. Последующий период ее краткой жизни описан был ее большим другом, известной шведской писательницей. Конечно, по давно заведенному у нас, русских, обычаю, ее гениальные математические способности должны были быть оценены сначала заграницей; и только после всех ее совершенно исключительных заграничных триумфов, перед самой смертью, а может быть, как это чаще бывает, и после смерти, она удостоилась избрания в члены СПБ. Академии Наук!! Так наша родина, в деле распознавания своих незаменимых ценностей, упорно продолжает на протяжении столетий уподобляться... Но грядущая эпоха сумеет охранить носителей истинных ценностей.

Привожу Вам краткую заметку о Ковалевской из Британской Энциклопедии. София Ковалевская (1850–1891), русская великая математичка, родилась в Москве 15-го января в 1850 году. В 1868 году она вышла замуж за молодого студента Владимира Ковалевского, после чего вместе с мужем уехала в Германию продолжать свои занятия по математике. В 1869 году она изучала свой предмет в Гейдельберге, под руководством Фон-Гельмгольца, Кирхова, Кенигсбергера и П. Дю Боа-Реймонд, а с 1871–1874 гг. занималась частно с Карлом Вейерштрассе в Берлине, ибо женщинам не был открыт доступ в Университеты. В 1874 году Университет в Гёттингене удостоил ее звания доктора «in absentia» за три присланные ею диссертации, из которых одна, касающаяся теории «частичных дифференциальных уравнений», является одной из ее наиболее замечательных работ.

После своих лекций в Стокгольмском Университете, Ковалевская в 1884 году была назначена там профессором, по настоянию Густава Миттаглеффлера, также ученика Вейерштрассе. Она оставалась на этом посту до самой смерти. В 1888 году она достигла вершины своей славы. Французская Академия присудила ей Приз Борден на конкурсе, в котором принимали участие все светила математики. Задание, предложенное конкурсу, было – «усовершенствовать в одной важной точке теорию движения плотного тела вокруг неподвижной точки». Задание это предлагалось уже раньше, в течение шести лет, Берлинской Академией, но безуспешно. Решение Ковалевской было настолько блестяще, что сумма Приза была удвоена, чтобы подчеркнуть эту необычную заслугу перед наукою. К сожалению, Ковалевская умерла 10 февраля в 1891 году, когда она достигла вершины своей известности и получила признание даже в своей стране, она была избрана в члены Санкт-Петербургской Академии Наук. – Обратите внимание на это даже .

Вы спрашиваете – как решала Ковалевская задачи? Конечно, с помощью огненной мощи. В своей автобиографии она говорит, что в детстве решения самых сложных задач иногда вставали в ее мозгу мгновенно, также иногда она видела цифры и формулы как бы начертанными перед нею. Конечно, она много трудилась, как видно это из ее биографии, но также несомненно, что, в ее случае, касание огненного луча, который будил ее «Чашу» и вызывал забытое, было явлением не редким.

Теперь сообщу Вам случай из моей личной жизни. В дни моей ранней юности я занималась музыкой, на что у меня были особые способности. Однажды мне предстоял публичный экзамен, и я должна была исполнить несколько музыкальных произведений, в том числе прелюдию и фугу Баха. Но семейные обстоятельства так сложились, что я не смогла разучить самое трудное, именно, фугу Баха. Оставался всего один день до экзамена. В отчаянии я села за рояль, зная отлично, что в один день разучить и выучить наизусть Баха немыслимо, но все же решила сделать все, что в моих силах. Проиграв несколько раз по нотам, я решила испробовать, насколько я могла запомнить, и тут свершилось чудо – вся фуга встала четко передо мною, и мои пальцы как бы сами заходили по клавишам, и от начала до конца, без единой ошибки, и с необычайным воодушевлением я проиграла и прелюдию, и фугу. Но помимо необычайности такого мгновенного заучивания, когда я исполняла эту фугу на экзамене перед целым конклавом профессоров, я снова исполнилась особого вдохновения и удостоилась восторженного приветствия со стороны профессоров. Этот случай тоже был проявлением огненного луча. Луч коснулся «Чаши», и вспомнилось давно знакомое.