Наталья Ковалева - Четыре пути кармы

Представители Ватикана объявили этот снимок «фотографией человеческой души». Однако в данном случае речь идет не о душе, а всего лишь об одной из ее оболочек – тонкоматериальной.

Воскресшие из мертвых

Нетрудно заметить, что ОВТ имеет прямое отношение и к состоянию клинической смерти. Благодаря работам Р. Моуди и других врачей-реаниматологов совершенно очевидно, что коматозное состояние практически всегда сопровождается теми или иными «ощущениями вне тела». Что же происходит с энергетическим комплексом человека в момент клинической смерти? От чего зависят результаты реанимации? Процесс возврата человека из иного мира настолько загадочен и неоднозначен для современной науки, что на нем следует остановиться подробнее.

С состоянием «между жизнью и смертью» связано очень много романтических преданий и легенд, потому что само это состояние остается для человека тайной и по сей день, несмотря на значительные достижения медицинской науки нашего времени.

Все знают о мучительной, болезненной тревоге Н. В. Гоголя, боявшегося быть похороненным преждевременно. Легенда говорит о том, что когда гроб Гоголя был вскрыт, тело его лежало не на спине, а на боку… Страх преждевременного захоронения был свойствен не только Гоголю. Английский писатель Уилки Коллинз на ночь обычно оставлял у постели записку с перечнем предосторожностей, которые следовало предпринять, прежде чем вынести заключение о его смерти.

Что руководило людьми, боявшимися быть похороненными заживо? Только ли страх смерти? Книга английского писателя и биолога Лайелла Уотсона «Ошибка Ромео» убедительно доказывает, что сама природа смерти настолько загадочна, что еще не одно поколение врачей и философов посвятит ей свои исследования. Однако помимо романтических и философских рассуждений о природе небытия в медицине существует вполне практическая, конкретная проблема констатации смерти. Она существовала как в прежние века, когда самой серьезной аппаратурой, определяющей жизнеспособность пациента, служило поднесенное к губам зеркало, так и теперь, с созданием сложных электронных приборов, регистрирующих малейшие признаки сердечной и мозговой деятельности.

В 1964 году посмертное вскрытие в нью-йоркском морге было прервано, когда после первого разреза «труп» вскочил со стола и схватил хирурга за горло. Врач заплатил за свою ошибку жизнью: он скончался на месте от шока. Подобные «воскресения» с более или менее трагическими последствиями происходили и ранее. В «Разоблаченной Изиде» Е. П. Блаватской приводятся следующие документально подтвержденные случаи: «В 1836 году в Брюсселе уважаемый горожанин впал в глубокую летаргию в воскресенье утром. В понедельник, когда его спутники готовились заколачивать гвозди в крышку гроба, он сел в гробу, протер глаза и потребовал кофе и газету.

В Москве жена богатого коммерсанта пролежала в каталептическом состоянии 17 дней, в течение которых власти сделали несколько попыток похоронить ее; но так как разложение не наступало, семья отклонила церемонию, и по истечении упомянутого срока жизнь мнимо умершей была восстановлена.

В Бержераке в 1842 году пациент принял снотворное, но… не проснулся. Ему пускали кровь, и он не очнулся. Наконец его объявили мертвым и похоронили. Через несколько дней вспомнили о приеме снотворного и разрыли могилу. Тело было перевернуто и со следами борьбы.

«Санди Таймс» за 30 декабря 1838 года сообщает, как в Тоннеинзе, Нижняя Гаронна, хоронили человека, как вдруг услышали неясный звук, доносящийся из гроба; безрассудный могилокопатель бросился бежать… Гроб вытащили и взломали. Застывшее в ужасе и отчаянии лицо, разорванный саван и скрюченные конечности поведали о том, что вскрытие опоздало».

Л. Уотсон в уже упоминавшейся работе приводит аналогичные примеры: знаменитый Франческо Петрарка, живший в то время в Ферраре, пролежал двадцать часов как мертвый и через четыре часа должен был быть похоронен (закон запрещал хоронить умерших раньше двадцати четырех часов после наступления смерти). Внезапно он очнулся, заявил, что ему стало холодно, отругал как следует слуг – и продолжал жить дальше как ни в чем не бывало. Он прожил еще тридцать лет, написав за это время некоторые из лучших своих сонетов.