Зор Алеф - СВЯЩЕННАЯ ТЕРАПЕВТИКА

Раздосадованный этими, к сожалению, подтвержденными сведениями, я решил помочь своему знакомому занять достойное место на конкурсе.

Пантакль Венеры не нарушил бы Законов Эзотерического Духовного Права. Сила этого пантакля (которую составляют динамизированные и сосредоточенные в нем эманации Венеры, а также Духа, Ангела и Гения этой планеты), направленная волей Мага-изготовителя по желаемому руслу, разрушает дурные мысли людей и способствует установлению мира и справедливости. При этом пантакль нисколько не влияет на свободную волю тех, по отношению к кому он применяется. Это, если хотите, добровольное предложение, направленный инфлукс добра, который легко проникнет в сознание перципиента… [184] Перципиент — Человек или объект, воспринимающий определенное внешнее влияние и вследствие этого претерпевающий некоторые изменения

Таким образом, вопрос о правомерности создания такого пантакля теоретически был решен.

Однако я совершил непростительную, в дальнейшем чуть не ставшую фатальной, ошибку. Мои частные человеческие чувства, требующие поддержать этого талантливого музыканта и обеспечить ему надежную защиту, вошли в противоречие с тремя важнейшими Законами Церемониальной Магии: отрешения, очищения и тайны. Я не уделил достаточно времени пантаклю. Чувства, недостойные Мага, нашли место и в моей душе: невнимательность, духовный компромисс, забывчивость…

Я не удалился в требуемое Священной Наукой отшельничество, дабы творить эту святыню в состоянии полной безмятежности и покоя. Наконец, из-за недостатка времени, нужного для создания материальной формы пантакля, я обратился к ювелиру.

Наука Священной Магии не допускает духовных компромиссов. Все это не могло не сказаться, не проявить себя тем или иным образом. Наивно было бы ждать другого. Но, все еще находясь под влиянием чувств чисто человеческих, я захотел забыть об этом, я возжелал Божьего попущения.

Но Господь Бог видит грехи служителей Духа раньше, нежели грехи других людей. И это тоже один из важных Законов Эзотерического Духовного Права.

И я изумился, когда вдруг моя рука, осторожно выводившая древнееврейскую формулу на окончательной модели пантакля [185] Окончательная модель пантакля — подробное изображение пантакля с лицевой и обратной стороны, сделанное на бумаге в полную величину, с точным начертанием иероглифов, фигур и формул. , задрожала, перечеркнув последний иероглиф слова. Вслед за этим, не оставляя и нескольких секунд на удивление и огорчение по поводу испорченного рисунка, ледяная разрывающая боль вторглась в мое тело изнутри, сдавила снаружи, сковала конечности. Ощущение было настолько ярким, внезапным и мощным, а боль — такой сильной, что вначале у меня закружилась голова и я не устоял на ногах.

Огромным усилием воли овладев своим телом и вернув ему относительную подвижность, я машинально попытался изгнать боль сильным волевым импульсом — как это случалось раньше, при внешних травмах.

Но гневный, полный могучей силы голос явился в сознании:

— Творишь Святыню в суете!

И голос этот заставил меня бессильно опуститься на стул, забыв о какой-либо борьбе. Ибо в одну мельчайшую частицу Вечности пришло полное понимание всей тяжести моего преступления против тех Великих Законов, которым я служил…

Боль, пронизывающая каждый орган, рвущая изнутри, сопровождалась ледяным ознобом. Я ощутил, что мое тело умирает, не выдерживая этого напряжения.

И мысленно я вознес молитву Творцу, в которой просил Его о тяжком воздаянии, о прощении…

Тогда из объявшего меня мрака проступил светящийся Трехцветный Треугольник, в центре которого стоял окруженный сиянием Человек. Он приветствовал меня знаком Герметического креста, очерчивая равносторонний крест раскрытой ладонью руки с прижатым к ней большим пальцем. Мысленно я ответил ему тем же знаком, принятым среди членов Иерархии. Треугольник исчез, и Человек медленно канул в пространство. Лишь его светящийся нимб некоторое время перемещался, становясь все более далеким…

Я открыл глаза. Озноб и боль прошли бесследно, сменившись жаром и высокой температурой. Термометр показал 39,7. Я лежал неподвижно, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Но глубокое умиротворение снизошло на душу: чувства стали прозрачными, как после долгой молитвы, мысли — чистыми и ясными.

Температура постепенно снижалась.

Легкий ветерок повеял на меня, будто просачиваясь сквозь каждый орган, утончаясь до пределов чувства и мысли, — перерастая в чью-то чужую молитву необыкновенной силы и чистоты… От слабости не осталось и следа: мое физическое состояние как бы подстроилось под духовное, силы возросли многократно, движения снова стали уверенными.