Дэвид Уэллс - Реальные люди, реальные прошлые жизни

В одиннадцать лет я стала глубоко интересоваться Францией и всем, что с ней связано, хотя сама никогда там не была. Никто из членов моей семьи и круга общения никогда не проявлял интереса ни к самой Франции, ни к французскому языку, поэтому моих родителей порядком озадачило это страстное увлечение. Я тоже не могу объяснить этого, но мне было чрезвычайно необходимо побывать в этой стране.

Когда мне было шестнадцать, я должна была подготовить проект по Даремскому кафедральному собору для экзамена по истории. Помню, как во время школьной экскурсии в собор я прислонилась к одной из колонн внутри здания и в ужасе закричала, когда с другой ее стороны внезапно появился священник. Мне было очень стыдно, что я закатила такую сцену в тихом священном храме, но, тем не менее, я изо всех сил старалась скрыть свое отвращение к священнику, который пытался извиниться передо мной. Разумеется, один из учителей отчитал меня за нарушение тишины.

Мне бы не хотелось показаться хвастливой, но я действительно превзошла всех своих одноклассников в изучении французского и поступила в Ланкастерский университет на соответствующее отделение. В 1991 году в рамках курса на получение степени я отправилась в Шатильон-сюр-Сен близ Дижона, расположенного во французском регионе Бургундия. Помню, как меня переполняло волнение от того, что, наконец, мое желание сбылось — и я живу во Франции. Однако почти сразу ко мне стали приходить воспоминания о людях в черных мантиях, которые стояли в круге и что-то распевали в темноте. И, даже несмотря на то, что себя я видеть не могла, я осознавала свое присутствие там, хотя мне это не нравилось. Я ощущала, что эти песнопения зловещи, и понимала, что нахожусь там против своей воли.

Почти сразу по прибытии во Францию я без видимой на то причины стала очень унылой. Постоянно нервничала и задыхалась. Можно было допустить, что это происходит из-за депрессии, вызванной бесчисленным количеством факторов, но в то же время я понимала, что, если останусь здесь, со мной случится что-то ужасное. Меня словно лишили свободы.

Как-то на выходных я ехала по Шампани и вдруг увидела указатель на «Шампиньон». И хотя я там никогда не бывала, все же была совершенно убеждена, что уже посещала это место. До сих пор не знаю, поверила ли мне моя подруга и спутница. Наверное, она все еще считает меня сумасшедшей!

Лишь в 1996 году, когда я проходила через исцеление верой, моя целительница сообщила, что мы с ней были в Шампиньоне монахинями-послушницами, но это место сгорело дотла, потому что там практиковали черную магию. Вероятно, мать-настоятельница того монастыря веками преследовала нас, чтобы услышать, как мы отказываемся от участия в занятиях черной магией. Кроме того, она сказала целительнице, что никогда не отпустит «молоденькую» — меня!

Я бы отнеслась к этому чрезвычайно скептически, если бы за месяц до того не участвовала в сессии общества по духовному развитию, когда мне явился очень спокойный, прекрасный дух монахини. Внезапно ее лицо исказилось и превратилось в самое ужасное, что я когда-либо видела. Она шипела на меня и тянулась ко мне клыками. Я действительно думала в тот вечер, что умру от страха. Сердце готово было разорваться, но мне велели не мешать остальным, и потому я сидела спокойно и тихо, моля о помощи. Потом явились мои духи-наставники и выручили меня.

Если вам интересно, откуда целительница знала о монастыре, то отвечу, что она уже возвращалась в свою прошлую жизнь. А мне до сих пор сложно разобраться в такой причудливой цепочке событий…

Со мною больше не случалось ничего сверхъестественного вплоть до марта нынешнего 2008 года, когда я отправилась в австрийский город Херцогенбург на экскурсию в бывший монастырь. Прогуливаясь по двору, я вдруг услышала, как монахи очень громко что-то распевают. Я спросила своих австрийских друзей, не создается ли с помощью подобной уловки атмосфера «священного места», но мой вопрос их очень озадачил. Они ответили, что ничего не слышат и что в здании нет монахов. Это было странно — от столь громких песнопений меня даже бросало в дрожь. Когда мы уходили, я снова услышала их — эти голоса отчетливо звучали на площади, — но мои друзья настаивали на том, что ничего не слышат.

Безусловно, я верю в спиритизм, прошлые жизни и тому подобные вещи, но при этом часто задаю себе вопрос, а нельзя ли объяснить подобные явления с точки зрения психологии или воображением. Я до сих пор немного переживаю при мысли, что зловредный дух некой монахини только и ждет, чтобы мне навредить!