Александр Морок - Деревенская магия

Могущество знака микрокосма вдохновило великого Гете на такие восторженные строки: «О! Как задрожали при этом виде от восторга мои чувства! Я чувствую, как юная, святая жажда жизни кипит в моих нервах и венах. Не Богом ли был тот, кто начертил этот знак, успокаивающий мятежное волнение моей души, наполняющий радостью мое бедное сердце и в таинственном стремлении открывающий вокруг меня силы природы? Не стал ли Богом и я? Все для меня так ясно; я вижу, как в этих простых чертах деятельная природа открывается моей душе. Теперь только понимаю я истину слов мудреца: «Мир духов не закрыт!» Твои чувства ослабели, твое сердце мертво! Восстань! Окуни, о, адепт науки, твою грудь, еще окутанную земным покровом, в сиянии рождающегося дня!» («Фауст», 1-я часть, 1-я сцена.)

Колдовские обряды и ритуалы

Вплоть до конца XIX века на севере Сибири жили многочисленные полудикие племена, слава о магических способностях которых распространилась далеко за пределами России. Вот как Ф. Гиппиус описывает шаманскую практику якутов, коряков, тунгусов и камчадалов:

«Шаманы большей частью бывают у якутов, коряков, тунгусов, бурят и всех сибирских язычников; но у камчадалов нет особенных шаманов, как у других тамошних народов, а всякая баба, а наипаче старуха, волхвом и толкователем снов почитается. При шаманстве не бьют они в бубны, платья – нарочно для того сделанного – не надевают, как у якутов, коряков, тунгусов, бурят и всех сибирских язычников в обычае, но нашептывают на рыбью кожу, на сладкую траву и т. д. и тем лечат болезни, отвращают несчастье и будущее предвозвещают… Главное их колдовство происходит так: две бабы садятся в угол, непрестанно шепчут, одна привязывает к ноге крапивную нитку, раскрашенную красной шерстью, и качает этой ногой. Если ей ногу поднимать легко покажется, то это почитается за счастливое предзнаменование и за будущий благополучный успех начинаемого дела; а если тяжело, то за несчастливое; между тем призывает бесов к себе словами «гуш, гуш» и скрежещет зубами, а как явится привидение, то, захохотавши, кричит: «хай! хай!» Спустя полчаса бесы отходят прочь, и ворожея непрестанно кричит «иишки», то есть «нет», а ее помощница шепчет над ней и уговаривает не бояться, но внимательно наблюдать за всем, что откроют ей бесы, и запоминать все явления, которые относятся к тому, что загадано».

Считается плохим знаком, если человек родился во время ненастья, когда злые силы природы особенно сильны; такого человека всю жизнь будут преследовать неудачи и болезни. Для того чтобы примирить с бесами ребенка, родившегося в грозу или во время бури, сибирские колдуны используют морскую раковину. Обряд примирения с духами выглядит так: ребенка по достижении им пяти-семилетнего возраста в жестокую бурю раздевают донага, дают в руки раковину и выпускают на улицу. Ему следует, подняв раковину вверх, обежать по кругу (против часовой стрелки) двор и хозяйственные постройки. При этом ему следует громко обращаться к демонам со следующими словами: «Раковина привыкла к соленой, а не к пресной воде, а вы меня мочите, и мне от мокроты будет погибель. Смотрите, на мне нет одежды, и весь я дрожу. Тьфу-тьфу! Изыдите и все свое с собой заберите!» Повторив это заклинание трижды по семь раз, ребенок примиряется с демонами, и они избавляют его от своего влияния, которое в противном случае может искалечить всю его жизнь.

Арсенал сибирского колдуна подробно описывает этнограф XIX века, своими глазами наблюдавший поразительный ритуал: «Когда кто-либо приходит справиться о каком-нибудь деле, то прежде всего надобно, чтобы он ему (колдуну) наперед заплатил столько за его труд, сколько между ими положено будет. Потом шаман надевает на себя некоторый род одежды, которая вся сделана из старых штук железа, а состоит из птичьих фигур, также зверских и рыбьих железных. Все детали наряда соединены между собой железными кольцами, так что сия одежда может везде сгибаться. На ноги то же он надевает, а на руки – медвежьи лапы, сделанные из железа, тот же металл и на голову. Головной убор имеет на челе железные рога. Потом в левую руку берет барабан, а в правую – палку, обшитую кожей полевой мыши, и начинает скакать и прыгать на скрещенных ногах. Так назад и наперед скачет он, и стук железа его одежды совокупно со стуком его барабана производит шум ужасный. Через некоторое время шаман поднимает глаза вверх, на дымовое отверстие, и непрестанно кричит, скачет и делает как можно больший шум до тех пор, пока он не увидит сию птицу, про которую сказывают, что она прилетает и садится на его кибитку. Как скоро он увидит сию птицу, тотчас падает в обморок и находится в сем состоянии примерно четверть часа – без разума и без чувства. Потом приходит в себя, встает совершенно здоровым и дает ответы о том, что у него испрашивали. Говорят, что сии ответы никогда ложны не бывают. Тунгусы тому верят, как совершенной правде».