Борис Ратников - Картина мира в представлении спецслужб от мистики до осмысления

С момента возникновения зачатков человеческого общества в нём появляется потребность воздействовать на индивидуальное и общественное сознание с целью управления отдельными индивидами и группами людей. Особенно ярко это проявляется со стороны жрецов, старейшин родов, шаманов, волхвов, ведунов, т. е. всех тех посвященных, кто стоял у истоков управления людьми.

Все вечно под луной, особенно жажда власти. Начинается период времени, связанный с наработкой знаний, отражающих вопросы индивидуального и массового внушения с использованием слов, образов, музыки, запахов, тактильных ощущений, то есть с воздействием определенным образом на органы чувств человека, с целью оказания влияния на его поведение в нужном направлении.

Эти знания, как правило, собирались, преумножались и хранились в тайне, передаваясь по наследству в рамках религиозных конфессий, сект, различных Орденов и родовых обычаев. Традиционно эти знания использовались также в различных ритуальных обрядах, заклинаниях и заговорах.

В книге «Русское народное чернокнижие» (автор Сахаров И.П.) собран богатый материал в отношении тайных сказаний различных стран: Египта, Индии, Персии. Образователи тайных сказаний в древнем мире существовали отдельными кастами, имеющими различные названия. Таковыми были: астрологи, авгуры, прогностики, мистагоги, гаруспеки, пифониссы и др.

Астрологи, облекаемые названиями халдеев, математиков, волхвов почитаются старейшими в образовании чернокнижия.

Чернокнижия древнего мира сохранились в письменных памятниках. Народ благоговел к ним и не смел читать ни одного тайного сказания. Это право было предоставлено жрецам и людям избранным, соображавшимися с ними для решения судьбы и дел. Таковыми были: черная магия, Сивиллины книги, книги Орфея и Музея, Кабаллистика.

Сказания о чёрной магии столь древни, что нет никакой возможности открыть их первоначальное происхождение. Мы встречаем магиков в начале всех историй и их влияние продолжалось до распространения умственного образования.

Истоки воздействия на психику человека коренятся в старинных заговорах. Это хорошо показал А. Александров в своей книге «777 заговоров и заклинаний русского народа». Из этой книги мы узнаём, что заговор — это относительно устойчивая формула развёрнутого магического имени и магического числа выраженная поэтическими средствами.

Что такое магическое имя? Заговор тем и отличается от собственно молитвы: он пытается назвать то, что называть запрещено или то, чему названия нет. Он пытается дать имя тем сверхъестественным реальным, но невидимым силам, которые не любят, чтобы их окликали по имени.

Именно в этом заключается как великая опасность, так и великая сила заговоров. Пользоваться ими надо с осторожностью! Но не пользоваться ими невозможно — мы на каждом шагу только и делаем, что произносим всевозможные заклинания (счастливого пути, спокойной ночи или доброго здоровья, спасибо — сокращенное «спаси Бог», не что иное как те же волшебные формулы). Поэтому бывает невозможно отличить заговоры от апокрифической молитвы. Сильно перекликаются с заговорами духовные стихи. Хорошие стихи — это всегда своеобразные заговоры.

А что такое сказки? Часто они «всего лишь» сильно развитая эпическая часть заговора. В заговорах живёт сила слова, энергия действия.

Современное сознание различает понятия: жизнь, знание, религия, тайна, поэзия; для предков наших всё это — одно, у них нет строгих понятий. Для нас — самая глубокая бездна лежит между человеком и природой; у них — согласие с природой исконно и безмолвно; и мысли о неравенстве быть не могло. Человек ощущал природу так, как теперь он ощущает лишь равных себе людей; он различал в ней добрые и злые влияния, пел, молился и говорил с нею, просил, требовал, укорял, любил и ненавидел её, величался и унижался перед ней; словом это было постоянное ощущение любовного единения с ней без сомнений и без удивления, с простыми и естественными ответами на вопросы, которые природа задавала человеку. Она так же как и он двигалась и жила, кормила его как мать-нянька, и за это он относился к ней как сын-повелитель. Он подчинялся ей, когда чувствовал свою слабость; она подчиняла его себе, когда чувствовала свою силу. Их отношения принимали формы ежедневного обихода. Она как бы играла перед ним в ясные дни и задумывалась в тёмные ночи; он жил с нею в тесном союзе, чувствуя душу этого близкого ему существа с её постоянными изменами и яркими красками.