Виктор Рубель - Тайные пси-войны России и Америки от Второй мировой до наших дней

Переход к реальным операциям

В начале ноября 1979 года в здание американского посольства в Тегеране (Иран) вторглись иранские революционеры и захватили заложников. Ранним утром меня и нескольких других дальновидящих подняли с постелей и вызвали в офис. Нас предупредили, чтобы мы, пока будем находиться в дороге, не слушали никаких радиопередач и не смотрели телевизор. Это требование было излишним, потому что никто в Америке в этот ранний час ещё не знал о происшедшем.

Было ещё темно, когда мы собрались в кабинете, где уже были Фред Этуотер и майор Уэтт, уполномоченный дать нам необычное задание. Было сказано, что одно из наших посольств (где — не уточнялось) захвачено террористами, есть заложники. После этого сообщения Этуотер бросил на стол более ста фотографий и попросил идентифицировать только те фотографии, на которых изображены люди, взятые в заложники. Таким образом, то раннее утро ознаменовало начало новой темы, в которой были задействованы все дальновидящие нашего отдела и которую мы разрабатывали в течение года, проведя сотни индивидуальных сеансов дальновидения.

Как дальновидящие мы сделали всё от нас зависящее, останавливаясь лишь у той границы, которая могла привести к возможному расстройству психики. Невозможно описать, как тяжело было раз за разом определять одну и ту же цель, день за днём, месяц за месяцем. Осложняло ситуацию и то, что каждый раз возникала проблема с первоначальной загрузкой, ведь мы осматривали одних и тех же людей, одни и те же здания, комнаты, участки, точки, списки, оборудование, цвет, отношения и т. д. лишь с небольшими изменениями и при самых напряженных обстоятельствах. Представление между реальным и воображаемым быстро стирается, время вытягивается в одну непрерывную линию. Исчезают границы между понятиями «сегодня», «завтра», «вчера», и вы уже не разбираете: работаете ли вы на Центральное разведывательное управление, или Совет национальной безопасности, или Управление национальной безопасности, или Службу разведки и безопасности США, или на них всех вместе взятых. Вдобавок ко всему, на всех этих уровнях мы непреднамеренно наживали себе врагов. Начальству хотелось всего и сразу, мы и делали то, что они требовали: просматривали каждое здание, каждую комнату, каждого человека. Описывали, что делают люди, во что они одеты, что едят, как чувствуют себя, какая там мебель, какой краской покрашены стены, какие картины на них висят, какие ковры на полу. Даже спрашивали, какой высоты трава во дворике. Интересовало их также, сколько автомобилей было оставлено возле здания, в каком именно месте они припаркованы, какой они марки и стояли ли они передней своей частью к зданию или кузовом.

В результате мы начали получать информацию о людях, которых воспринимали как заложников, но которые на самом деле таковыми не являлись. Маневры американской армии и другие передвижения в центре и в нижней части Тегерана, которые производили впечатление поспешных, странных или неуместных, с участием лиц, которые, по нашему убеждению, были американцами или, по крайней мере, людьми, связанными со штатами — всё трактовалось как действия с заложниками.

На самом же деле мы непреднамеренно вмешались в жёстко контролируемую секретную операцию по освобождению заложников! В результате наш отдел внезапно наводнился оперативниками из органов безопасности, которые буквально хватали наших людей, уводя их на допросы и требуя признания, кто допустил утечку информации об операции, которая должна была начаться в «Первой Пустыне» и многих других местах города. Наше вмешательство привело к значительным осложнениям при выполнении некоторых боевых задач, особенно это касалось спецопераций Совета национальной безопасности.

Советский самолёт радиотехнической разведки, Африканское Конго, Заир

В 1975 году секретный советский самолёт радиотехнической разведки упал где-то в Центральной Африке, и по понятным причинам его искало множество людей. Ценность этого самолёта для разведслужб была огромной. По ряду причин вычислили, что самолёт упал где-то в Центральном Конго, в Заире. Но, из-за многокилометровой зоны предполагаемого крушения и труднопроходимой местности даже воздушное наблюдение не дало результатов — не удалось обнаружить ни место крушения, ни каких-нибудь свидетельств его. Это был прекрасный тест для уже действующего проекта «Пламя Гриля». Если никто не смог обнаружить цель, значит необходимо использовать какие-то экстраординарные средства, чтобы определить её местонахождение и извлечь из этого хоть какую-нибудь пользу.