Виктор Рубель - Тайные пси-войны России и Америки от Второй мировой до наших дней

Павлов сам рекомендовал мне многих талантливых людей, помогал Моисеев, я тоже искал их по всей стране: в вузах, в промышленности, в армии. Мы встречались с премьером регулярно, обсуждали дела, много говорили о жизни и политике. Павлов слушал всегда внимательно, многое брал на заметку. Работал он на износ, себя не жалел, старался всё делать лучше всех. Поэтому главный надрыв у него произошёл, когда он стал премьером. Как-то раз зашёл он ко мне в кабинет, имея всего полчаса свободного времени, потом у него были важные дела. Вид измученный. Я предложил ему у меня на топчанчике полежать. Прилёг Павлов и сразу в сон как провалился, даже захрапел, настолько был уставший. Но прошло ровно полчаса — я думал уже будить его — вдруг он сам подскакивает и кричит: «Лена, Лена, скорей кофе горячего» (Леной мою секретаршу звали). Такое у него было чувство ответственности и времени — внутренний будильник сработал ровно через полчаса. Дай ему судьба возможность поработать дольше, многое он сделал бы. Но наша затея вместе с крушением Советского Союза и арестом Павлова так и осталась на бумаге. Потом он оказался в числе ГКЧП, после ГКЧП отсидел в тюрьме. Вышел из тюрьмы Павлов, психологически надорванным, резко сократил свой круг общения и практически исчез из виду. Умер этотзамечательный человек в 2003 году.

Наряду с главной целью подготовки гроссмейстеров военного дела Генштаб поставил мне и ряд военно-оперативных задач, одной из которых было разобраться, что может экстрасенсорика непосредственно сделать в интересах вооружённых сил. Первоочередными факторами здесь являются экстрасенсорная разведка и защита от экстрасенсорной разведки. Особняком стоит вопрос экстрасенсорного воздействия, то есть психотронного оружия. Для решения задачи оперативного экстрасенсорного слежения за военными силами других государств мы подготовили группы в Военно_ морском флоте и Военно-воздушных силах. Изучался нами и вопрос защиты от экстрасенсорного воздействия. Проведя ряд исследований, мы пришли к выводу, что вбить в голову, например, президента программу, которую бы он беспрекословно выполнял — практически невозможно. Для этого требуется масса трудновыполнимых условий: особый расслабленный психологический настрой, специальное окружение, время. А президент — чаще всего сильный, волевой человек, за которым неотступно следует охрана. Он сам кого хочешь зазомбирует, недаром ведь стал президентом. В дальнейшем мы этим вопросом не занимались, передав его в ведение Службы безопасности президента и Федеральной службы охраны. Вопросы, связанные с психотронным оружием, я обсуждать здесь не буду. Этой обширной тематике будет посвящён специальный раздел в следующей книге.

Не все, конечно, верили нам и поддерживали нас. Приехали мы в 1990 году, в марте месяце в Звёздный городок. Тогда командой космонавтов руководил лётчик-космонавт Владимир Шаталов. Мы с ним стали разговаривать про экстрасенсорику и как её можно применить для подготовки космонавтов. Но Шаталов заявил, что он в это не верит, и предложил поговорить на другие темы. Тогда один из моих учеников говорит:

— Пожалуйста, положите карандаш на раскрытую ладонь и наклоните руку.

Шаталов это сделал, и карандаш скатился с руки в точном соответствии с законами физики. Тут мой ученик пристально посмотрел на Шаталова и снова говорит:

— Быстро кладите карандаш, но пока не наклоняйте. А теперь наклоняйте!

И карандаш прилип, не скатывается с руки! Шаталов испуганно встряхивает карандаш, как осу, и кричит:

— Верю! Верю!

Но работать с космонавтами так и не допустил, психологически оказался не готов к этому. Хотя в это же самое время в НПО «Энергия», делавшем космические корабли, экстрасенсорика была в большом почёте. Да и ряд врачей, работавших в Центре подготовки космонавтов, отнеслись к нашим предложениям с большим интересом и энтузиазмом. Одного из этих врачей я взял на работу к себе в отдел для изучения системы диагностики экстрасенсорных способностей с использованием метода Фоля.

Дело в том, что в середине 1990 года нам с помощью Моисеева и руководства Военновоздушных сил удалось решить почти нерешаемую задачу. В Федеративную Республику Германию (и это в советское-то время!) были направлены на полтора месяца два моих офицера-медика с заданием обучиться методам диагностики и лечения, разработанными доктором Фолем. Ребята эти были не из простых: один пришёл ко мне из Научноисследовательского института авиационной и космической медицины, а другой, как я уже сказал, — из Центра подготовки космонавтов. Оба были кандидатами медицинских наук и хорошо владели немецким и английским языками. По возвращении в Москву они составили подробный отчёт, в котором выдвинули предложение создать на базе моего подразделения лабораторию по доскональному изучению методики Фоля не только в лечебных целях, ной в интересах фундаментальной науки, и для диагностики экстрасенсорных способностей. Моисеев был не тем человеком, которого надо долго уговаривать. Его фантастическая направленность на новое и здесь нас не подвела. Оборудование было закуплено, и лаборатория начала свою работу.