Алла Михайлова - Юрий Лонго - «Вся жизнь как под общим наркозом»

Но и этого Юре было мало. Когда Никас дал ему напрокат свой сноуборд, Юра решил, что, если уж он сам на сноуборде не катается, так надо других к этому приобщить. И Кристина начала осваивать это оборудование, правда, со сноубордом у неё как-то не сложилось.

Да, с Юрой, уж точно, никогда и никому не было скучно. Придумал же он в феврале месяце на даче идти в лес в мини-поход с палаткой! Холодно, ветер, снег лежит, но он разжёг костёр, поставил палатку и говорит Кристине: «Не мешай уже тут. Иди там полежи в мешке!» А там хоть и постелено, но всё равно холодно. Она, как послушная девочка, лежала, лежала, и что-то там себе отморозила. После этого они всё свернули и пошли домой. В результате она потом месяц лечилась.

По лесу замечательно гулять было летом. Тропинок не было, вернее, Юра не ходил по тропинкам, он их избегал, так что приходилось всё время маневрировать. Зато у него через определённое количество метров везде стояли то столики с лавочками, то еще какие-то непонятные изобретения для отдыха. Очень душевно. «Только костёр разводить у него получалось через раз. То погода сырая, то я, типа, наколдовала. У него постоянно: машина не заводится зимой — я наколдовала, мясо на плите сгорело — я наколдовала. Я, оказывается, самый большой знаток магии», — вспоминала Кристина.

Удивительно: я — человек, который как бы по воле судьбы всегда ездит по городам и странам почти бесплатно (по долгу работы). Я отказываюсь от этого, беру рюкзак, организовываю всё, тащу на себе 30 кг и ползу в лес, в глушь, в болото с комарами.

Обед готовили всегда вместе, а завтрак кто первый встал, тот и приготовил. С утра — рис и зелёный чай. «Через год я поняла, что ненавижу рис и до сих пор его не люблю, а соевый соус я не ела уже недели через три. Единственное, что осталось, это зелёный чай», — говорит Кристина. Зато Юра практически не позволял Кристине готовить. Всё жарил-парил сам. Разве что почистить картошку и порезать овощи в салат. Он всегда только сам делал плов или что-нибудь из мяса или рыбы, отдавая предпочтение рыбе. Причём чистил её тоже сам, потому что Кристина сказала, что не умеет. А чистил Юра её так, что грязь по всей кухне. Только один раз Кристина сварила борщ, после чего ей было сказано, что делать этого больше не надо, потому что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Может, просто не понравилось, но она поняла его слова по-своему и, наверное, была права: «Я не должна готовить, чтобы он ко мне не привязался, потому что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок».

Юра очень любил всякие кафешки. «Столовая «Пельмешка» — мы туда ходили есть пельмени, на Пушкинской стояли «Теремки» с блинами. То есть он нажрался дома, как Тузик, и тут же: «Нет, — говорит, — мне ещё надо съесть блин E-mail». Я говорю: «Куда? Туда, вот, уже не лезет. Тут пуговка расстёгивается, как у Карлсона. А от Чебуречной на Сухаревской его вообще невозможно было отвадить», — рассказывала Кристина.

Я ему тогда говорю:

— Пойдём лучше в «Пирожковую» на Кузнецком мосту.

— А какая разница?

— Там контингент другой, там студенты, а не алкаши.

— Ну, не знаю. Скольких водил, всем нравится, тебе одной не нравится.

А ещё Юра любил иногда попить красное вино, и в доме везде стояли заначки с красным вином. Не в баре, а именно, как заначки — за диваном, за шкафом. Это было на даче. Может, просто от Лены прятал, когда онаЪщё ездила туда, чтобы не искушать лишний раз.

«А что касается того, чтобы спать в спальном мешке, так Юра, не поверите, бчень любит спать в спальном мешке дома на Большой Бронной, причём в своём магическом кабинете, объясняя: «Это со студенческих времён осталось. Никас, например, спит на матрасе, хотя у него есть шикарная кровать. Так нужно для здоровья». Причём, если он спал в спальном мешке, а за окном была зима или осень, в кабинет войти было невозможно. Окно открывал, и там был такой дубняк, такой вытрезвитель! И в шапочке. Я первый раз думаю: «Почему он в шапочке?» Оказывается, ничего не мёрзнет, голова мёрзнет».

А однажды Кристина в этом самом кабинете помыла блюдечко, на котором Юра все магические вещи делал. Такое маленькое, беленькое блюдечко.

— Он куда-то уехал, а я думаю: «Дай-ка я тут разберусь. Причём оно всё было в воске, я еле отодрала. Оно стало зеркально чистым. Он приезжает, берёт это блюдечко (я на работе была) и звонит:

— Кристина, а кто помыл блюдечко?

— Я помыла.

— А ты знаешь, что этого делать нельзя? (Его, типа, надо мыть в какую-то там лунную ночь, когда квакает лягушка).