Владимир Жикаренцев - Превращение в Любовь. Том 1. Пути Земные

Я не стал рубить головы змею, а продолжал сидеть, смотреть и проживать пренебрежение. Я был тем, кем пренебрегают, и я был тот, кто пренебрегает. В какой-то момент я очень ясно почувствовал пренебрежение и его тело, а внутри прозвучали слова: «Ломай веру». И, поколебавшись, я сломал веру в то, что мной пренебрегают…

И тогда перед моим внутренним взором возникло тело Кощеево — всё, чем жил мой ум-эго, всё, что он создал в течение жизни благодаря вере в то, что мной пренебрегают: дома, люди, отношения, их чувства, мои чувства, всякие мелочи и многое-многое другое. Оно шаталось и дрожало, едва держась на ногах, вокруг меня пошла рябь, картина мира поплыла…

Между Иваном-царевичем и Василисой Премудрой, то есть между мужчиной и женщиной, между душой и телом, между духом и материей, стоит ум-эго с его жаждой абсолютной власти и денег. Вы считаете, у вас этого нет? Вспомните старуху из «Сказки о рыбаке и рыбке». Вы ведь тоже всегда хотите больше и лучше, и вас время от времени опрокидывает. Ваш ум вас и опрокидывает, возвращая туда, откуда вы начали. Именно он вас кружит, не выпуская из заколдованного круга.

Мы продолжаем разговор об уме-эго. Настала пора определить его настоящую суть.

Мы сидели компанией — я и ещё четыре женщины — и вели ничем не примечательный разговор, шутили, смеялись. Потом в разговоре возникла пауза, кто-то вышел по делам, вошёл, обстановка переменилась, и тут одна женщина спрашивает: «А ведь деньги и любовь несовместимы. Там, где деньги, нет любви. Почему?»

Вы замечали, что есть пустые вопросы, а есть вопросы, которые тянут за собой очень глубокое обсуждение и, в конце концов, открытие истины? Если да, то чем отличаются первые от вторых? Я вам подскажу: состоянием пространства. Когда задаются вопросы, за которыми открывается истина, пространство как будто приобретает ещё одно измерение. Оно становится глуше и глубже, и вопрос в нём отзывается, как бы это правильнее выразить, басами. Кстати, не зря в старину то, что мы сейчас называем красотой, называлось басой (красота — баса).

Заметка

Баса — это глубина. Красивый человек — это глубокий человек. Когда ум разделился и люди стали жить в уме-эго, внимание перешло с внутреннего на внешнее. Сейчас люди больше обращают внимание на внешнюю оболочку. Поэтому слово «баса» вышло из обращения. Пора снова возвращать его в язык, ведь красота глубины возвращается.

Когда был задан вопрос о деньгах, я услышал, как пространство отозвалось басой. Я знал многое о деньгах, но я всё равно не видел их сути. Деньги оставались для меня загадкой, хотя я всегда чувствовал, что истина где-то рядом.

Вопрос был задан, и я повёл разговор. Тема была серьёзной, требующей напряжения ума, поэтому женщины — ветреные существа — время от времени отвлекались, несмотря на то что деньги — это единственная вещь на свете, которая волнует их больше всего. Мне нужно было опереться на них, чтобы найти истину, поэтому я призвал их к порядку и даже в шутку пригрозил, что сейчас решается вопрос, от которого зависит будущее человечества: вернётся ли Любовь в мир или они вконец превратятся в силиконовые создания, у которых на уме одни только деньги.

Я даже не подозревал, как я был прав, иначе подумал бы, продолжать разговор или нет. Впрочем, я и здесь шучу: от истины, которая готова выйти наружу, нельзя отворачиваться, иначе то, что займёт её место, возьмёт беглеца, исковеркает его душу и в конце концов убьёт. Истине нужно сдаваться.

Женщины кидали мысль за мыслью. Какие-то я отсеивал, какие-то направлял в нужную мне сторону (по чутью), мы миллиметр за миллиметром приближались к истине, но она всё ещё не открывала себя, хотя всё уже было на поверхности, рядом — так я чувствовал. В конце концов мы устали, кто-то удалился покурить, я пошёл в туалет, и вот в этот самый важный момент всё открылось. Я же соприкоснулся с природой, не так ли? Вот всё и открылось.

А ключ дала одна женщина-экономист, кандидат денежных наук, которая сказала следующее: «Маркс утверждал, что каждый раз человек считал деньгами либо то, что он научился делать, либо то, что он научился добывать из природы: ракушки, шкурки пушных зверей, металл, который он потом нарубил и назвал рублями». «Что человек открыл или создал в Средние века?» — тут же задал я вопрос всем присутствующим. Когда ставите вопрос, нужно, чтобы он был правильно сформулирован, и нужно, чтобы он некоторое время повисел. Поэтому все в это время должны молчать, тогда ответ сам выйдет наружу.