А Смирнова - Секреты мироздания

В рукописях Джордано Бруно, хранящихся в Москве в Государственной библиотеке, имеется место, где философ красноречиво говорит о том, что является питанием души: «Известно, что пищей души является истина, которая подобно надежному питанию превращается в ее субстанцию. Совершенством и завершением это го питания является свет наблюдения, при помощи которого наш дух способен созерцать очами разума первоначально, конечно, солнце первой истины, а затем то, что находится вокруг него. Нахождение частностей есть как бы первое принятие пищи, соединение их в чувствах внешних и внутренних есть как бы переваривание обретенного. Понимание — это совершенное осведомление и в той же мере увеличение теперешнего состояния нашего совершенства, к каковому, т. е. к пользе и совершенному составу души, все в природе, стремясь к знанию, страстно желает приблизиться. Внезапно исполненные понимания и укрепленные этого рода пищей, мы оказываемся в таком расположении, что подвигаемся вперед в делах разума при помощи искусства и науки; ведь за опытом, или за опытностью, следует искусство, за искусством — наука; за бездействием же и неопытностью — случай и фортуна».

В 1592 году Джордано Бруно был арестован католической инквизицией по обвинению в свободомыслии и ереси. Бруно отказался признать свои философские воззрения ложными и отречься от них.

По повелению папы римского Климента VIII девять кардиналов — генеральных инквизиторов — подписали приговор о сожжении Джордано Бруно и всех его книг. Во дворец кардинала Мадруцци у церкви св. Агнессы (церковь существует и в настоящее время) Джордано Бруно был приведен в одежде кающегося монаха с горящей свечой в руках и веревкой на шее. Палач поставил его на колени перед кардиналами, советниками инквизиции и нотарием инквизиции, читавшим приговор. В тот момент, когда нотарий Фламиний Адриан закончил чтение приговора, Джордано поднялся с колен и громко произнес свои знаменитые слова: «Вы с большим страхом произносите приговор, чем я выслушиваю его».

Церемония церковного проклятия и снятия с него духовного сана происходили за неделю до казни.

16 февраля 1600 года Джордано Бруно — гигант учености, духа и характера был заживо сожжен в Риме на Площади цветов.

Документы Венецианской инквизиции

4-й допрос Джордано Бруно

2 июня 1592 г. (отрывок)

Ему сказано: — Убеждены ли Вы в том, что души бессмертны и не переходят из одного тела в другое, как, по имеющимся сведениям, вы говорили?

Ответил: — Я держался и держусь мнения, что души бессмертны, представляют собой подлинные существа, самостоятельные субстанции, т. е. интеллектуальные души. Говоря по-католически, они не переходят из одного тела в другое, но идут в рай, чистилище или ад. Однако я обдумывал это учение с точки зрения философии и защищал тот взгляд, что если душа может существовать без тела или находиться в одном теле, то она может находиться в другом теле так же, как в этом, и переходить из одного тела в другое. Если это неверно, то, во всяком случае, правдоподобно и соответствует взгляду Пифагора.

Значительная часть творчества великого французского философа и математика Рене Декарта (1596–1650) посвящена исследованию проблемы человеческого разума. «Хотя о душе и судят многие, — писал Декарт в книге «Размышления о первоначальной философии» (1644), — природа ее не легко поддается исследованию, а некоторые даже осмеливаются говорить, будто душа умирает одновременно с телом».

Размышляя над природой нашего «я», Декарт писал: «…Утверждение «аз есмь», «я существую» с необходимостью будет верным всякий раз, когда оно высказывается мной или занимает мой ум. Все же я еще не ясно представляю себе, кто же этот уже по необходимости существующий я. Теперь мне придется опасаться, как бы я случайно, самым нелепым образом, не посадил на свое собственное место кого-нибудь другого и не отклонился бы от истины в том знании, которое должно быть для меня вернейшим и очевиднейшим. Поэтому поразмыслю снова, каким я считал себя ранее…

Итак, чем же я считал себя ранее? Ну, разумеется, человеком. Но что такое человек? Должен ли я сказать: наделенное разумом животное? Нет, потому что тогда встанет вопрос, что такое животное, и что такое наделенное разумом, и таким образом я с одного вопроса скачусь к разрешению многих, причем — более сложных, а у меня не так много времени, чтобы расточать его на остроумие. Здесь же я обращу внимание скорее на то, что естественным образом сразу же приходило мне на ум всякий раз, когда я задумывался над тем, что я такое есть. И прежде всего я, конечно, замечал, что у меня есть лицо, руки, плечи и вообще все это устройство членов и органов, которое распознается даже в трупе и которое я обозначаю именем тела. Помимо этого я замечал, что питаюсь, хожу, чувствую и мыслю, и относил эти функции к душе. Но что такое эта душа, я или вовсе оставлял без внимания, или представлял себе нечто тончайшее, неведомое подобие ветра, огня или эфира, разлитое по более грубым составным частям моего организма. В отношении тела я никогда ни в чем не сомневался и считал, что знаю его природу совершенно определенно. Если бы мне пришлось объяснять, какой такой представляется моему уму телесная природа, я бы, пожалуй, выразил это так: под телом я понимаю все, что должно быть ограничено некоей формой, что занимает некое место и так наполняет пространство, что исключает из него всякое другое тело; тело воспринимается осязанием, зрением, слухом, вкусом или обонянием, а также способно различным образом двигаться, но не своей собственной силой, а какой-то другой, с которой оно входит в соприкосновение.