А Смирнова - Секреты мироздания

2) Не существуют ли в Венгрии, Словакии, Богемии, около города Эйла, или в Богемских горах, вблизи Силезии, золотоносные реки; может быть, золото растворено в какой-нибудь едкой воде, вроде царской водки ( acqua regis ), и раствор уносится потоком, пробегающим через рудник. Держится ли в тайне или практикуется открыто способ класть ртуть в эти реки, причем ее оставляют там до тех пор, пока она не напитается золотом, после чего ртуть обрабатывается свинцом и золото очищается.

3) В последнее время в Голландии изобрели мельницу для выравнивания и, как я думаю, также для полировки стекол; может быть, стоило бы ее посмотреть.

4) В Голландии находится некто Бори, который несколько лет содержался папой в тюрьме с целью выпытать от него секреты (как я слышал) большой важности как для медицины, так и для обогащения; ему удалось скрыться в Голландию, где он охраняется. Кажется, он обыкновенно одет в зеленое платье. Пожалуйста, справьтесь о нем и узнайте, принесли ли какую-нибудь пользу его таланты голландцам. Вы можете также узнать, не имеют ли голландцы каких-нибудь средств для предохранения кораблей от червей во время их путешествий в Индию. Применяются ли часы с маятником для определения долгот и т. д. Я очень устал и, не вдаваясь в долгие комплименты, желаю Вам только доброго пути, и да будет Господь с Вами.

Ис. Ньютон

Пожалуйста, пишите нам о Вашем путешествии. Я передал две Ваши книги Др. Арроусмиту».

Содержание этого письма достаточно красноречиво говорит о зрелом и уравновешенном характере 26-летнего профессора, а также о том уважении, которым он пользовался. Молодой Ньютон был бережлив и аккуратен в своих расходах: большую часть средств он тратил только на книги и научные приборы. Не публикуя свои труды, Ньютон не прекращал теоретическую и экспериментальную работу. В 1685 г. Ньютон даже взял в помощь секретаря, однофамильца и земляка Гемфри Ньютона. Вот что впоследствии рассказывал Гемфри о жизни Ньютона в 80-е годы: «В это время он писал свои “Начала”, по его распоряжению я переписывал это великолепное произведение… Сэр Исаак был в это время очень любезным, спокойным, очень скромным и, повидимому, никогда не впадал в раздражение; я никогда не видел, за исключением одного случая, чтобы он смеялся… Он постоянно был занят работой, редко ходил к кому-нибудь или принимал у себя гостей, за исключением двух — трех друзей — д-ра Эллиса, м-ра Лотона и химика м-ра Вигани. Он не позволял себе никакого отдыха и передышки, не ездил верхом, не гулял, не играл в кегли, не занимался спортом; он считал потерянным всякий час, не посвященный занятиям. Редко уходил он из своей комнаты, за исключением только тех случаев, когда ему надо было читать лекции как лукасовскому профессору… Посторонних он принимал с простотой и почтением; если его приглашали на ужин или обед, что случалось очень редко, он с удовольствием устраивал ответное угощение. Занятиями увлекался он настолько, что часто забывал обедать… Раньше двух — трех часов он редко ложился спать, а в некоторых случаях засыпал только в пять, шесть часов утра.

Спал он всего четыре или пять часов, особенно осенью и весной, когда в его химической лаборатории ни днем, ни ночью почти не прекращался огонь. Я не мог узнать, чего он искал в этих химических опытах, при выполнении которых он был точен и аккуратен; судя по его озабоченности и постоянной работе, думаю, что он стремился перейти черту человеческой силы и искусства.

У Ньютона в это время не было никого, кто бы помогал ему в работе. Только один раз за все время он был болен и пролежал несколько дней в постели; страдания он выносил с большим терпением, совершенно безразлично относясь к жизни и смерти…

Иногда во время прогулки в саду Ньютон внезапно останавливался, взбегал по лестнице в свою комнату, и, подобно Архимеду, начинал писать за своим пультом, забывая сесть…

Не найдя на лекции ни одного слушателя, Ньютон через четверть часа возвращался обратно. Он подолгу ходил в своей комнате взад и вперед, подобно ученику перипатетиков. Днем он никогда не спал. Думаю, его немало печалила необходимость тратить время на еду и сон. Хотя у него была большая библиотека, он редко справлялся в книгах».

Так создавались, по словам очевидца, «Начала». Возможно, еще многие годы продолжалась бы эта титаническая работа, о которой никто в мире и не подозревал, если бы астроном Галлей, будучи в августе 1684 г. в Кембридже, не зашел к Ньютону. По словам Галлея, в 1683 г. ему удалось вывести из закона Кеплера обратную квадратичную пропорциональность тяжести с расстоянием, но он не смог отсюда объяснить и вывести эллиптическое движение светил. Во время разговора на эту тему Ньютон заметил, что доказательство, которое ищет астроном, им сделано и обещал Галлею прислать рукопись. Прочтя рукопись, Галлей сразу понял огромное значение новой работы Ньютона и стал убеждать его опубликовать свой труд. Только с помощью влиятельных лиц Кембриджа Галлею удалось сломить Ньютона и 19 мая 1686 г. на заседании Королевского общества было принято решение опубликовать труд на средства Общества. Однако печатание задерживалось из-за отсутствия у Общества необходимых средств. В конце концов, Галлею пришлось издавать «Начала» на свои деньги. Кроме того, Гук, по обыкновению, стал предъявлять свои претензии. Из-за этого Ньютон даже хотел отказаться от печатания третьей части «Начал», в которой шла речь о системе мира. «Третью часть, — говорил он, — я намерен устранить, философия — это такая наглая и сутяжная дама, что иметь дело с ней — это все равно, что быть вовлеченным в судебную тяжбу». Все-таки Ньютон сохранил эту часть и заглавие книги «Математические начала натуральной философии» (кратко «Начала») только для того, чтобы оправдать расходы Галлея на ее издание. Следует отметить, что по современной терминологии название этого сочинения “ Philosophiae Naturalis Principia Mathematica ” наиболее точно передается словами: «Математические основания физики». Термин «натуральная или естественная философия» сохранился до сих пор в английской литературе.