Наиль Ахметшин - Врата Шамбалы

Как-то весной решил вновь посетить Уишань, чтобы поблагодарить за оказанную ему помощь. Вместе с настоятелем они пришли в местечко Цзюлункэ, где прямо на скале росли три чайных куста. В лучах яркого солнца их листья приобретали необычный красноватый оттенок. Старик рассказал, что ежегодно по весне сюда приходят монахи и начинают бить в гонги, созывая таким образом окрестных обезьян. На прибежавших животных набрасывают красные накидки и посылают собирать чайные листья. После их специальной обработки можно заваривать чай, который лечит от ста болезней. В прошлом году больному сюцаю дали именно этот напиток. Молодой человек внимательно выслушал настоятеля и попросил коробочку живительного чая для императора. На следующий день под звуки колокола и барабанов в Цзюлункэ отправилась торжественная процессия. В ней приняли участие все монахи — от мала до велика. Длительная церемония, сопровождавшаяся чтением молитв, завесилась сбором чайного листа. Затем его тщательно обработали и сложили в особую свинцовую упаковку .

Когда молодой человек вернулся в столицу, то узнал, что императрица серьезно больна. Он посоветовал ей выпить уишаньского чаю. Женщина согласилась и очень скоро преодолела свой недуг. Обрадованный император передал зятю роскошный алый халат, чтобы тот подарил его местной обители. И вновь монахи пошли в Цзюлункэ. На скалу взобрался сборщик хвороста. Он аккуратно положил императорский подарок на упомянутые кусты. Самое удивительное заключалось в том, что чайные листья сохраняли на солнце изумительный красный цвет даже после того, как халат убрали С тех пор монахи регулярно поставляли этот чай императорскому двору.

Говорят, что ранней весной, когда набухают почки, издали кажется, будто чайные кусты накрыли алой мантией. Впоследствии люди назвали их "Дахунпао". Спустя некоторое время рядом появилась соответствующая надпись из трех иероглифов.

Когда знаешь легенду, совсем по-другому воспринимаются невысокие кусты на высоте порядка 20–25 метров, хотя, если бы не вырезанные в скале иероглифы и столпившиеся вокруг туристы, вполне можно было их не заметить и пройти мимо. Следует признаться, что полноценному и трепетному любованию природой в те минуты мне явно мешали некоторые цифры, застрявшие в голове. К моменту нашего приезда в Уишань прошла информация о том, что весной 2005 г. некий бизнесмен из Сингапура на городском аукционе приобрел 20 граммов чая "Дахунпао" нового урожая за 208 тысяч юаней (более 25 тыс. долларов США)! Даже знаменитый "Лунцзин" ("Колодец дракона") из восточнокитайской провинции Чжэцзян с его неизменно запредельными ценами котируется не столь высоко. На аукционе в апреле 2005 г. 100 граммов этого зеленого чая "ушли с молотка" за 145,6 тысячи юаней, а через месяц за 50 граммов выложили 138 тысяч юаней.

Предложил Ренате встать на фоне прославленных кустов и сделать вид, будто она обрывает листья на тех, что растут чуть ниже. Сфотографировав девушку, порекомендовал будущий показ этого снимка друзьям и подругам сопровождать фразой типа: на заднем плане чай за 25 тысяч, а я, мол, собираю за 15 тысяч долларов. Разумеется, без "Дахунпао" мы не имели права покинуть уютный городок и в соседней с гостиницей лавке приобрели две упаковки по 15 юаней (менее двух долларов) за 100 граммов. Чай пробовали уже в Пекине: его аромат напомнил мне запах высококлассного табака, цвет настоя — темно-красный, вкус достаточно терпкий и очень насыщенный, остается сладковатое послевкусие. Воду в чайник, по-моему, можно заливать бесконечно.

Вечером того же дня посетили стильную по внешнему виду чайную под названием "Горная усадьба Дачаху", чтобы своими глазами увидеть высшее чайное мастерство (кит. гунфу ча ), о котором много говорят. Здесь нас, к сожалению, откровенно "развели". Произошло это следующим образом. Симпатичная молодая китаянка в национальном костюме усадила иностранцев за красивый столик, сделанный из цельного корня дерева, и предложила выбрать конкретный чай. Я попросил меню, но, со слов девушки, оно как бы отсутствовало.

Из десятка перечисленных марок местных улунов выбор остановили на "Жоугуй" ("Китайская корица"). Дело в том, что его упоминал в средневековом трактате "чайный бог" — танский поэт Лу Юй, когда описывал оригинальный рецепт "домашнего чая", т. е. лучшего. Раньше пробовать "Китайскую корицу" не доводилось. Предложенный нам чай особого впечатления не произвел: аромат был, но довольно слабый, цвет настоя — желто-красный, по вкусу он мало чем отличался от обычного улуна, который можно купить в любом магазине, не выезжая из Пекина. Между тем в 90-х гг. XX в. "Уи жоугуй" (полное название чая) получил ряд призов на всекитайских и международных выставках-ярмарках. Национальное министерство сельского хозяйства присвоило ему статус одного из знаменитых чаев Китая. Сейчас он экспортируется в страны Юго-Восточной Азии, Японию, Англию и др.