Наиль Ахметшин - Врата Шамбалы

Музей на его нынешнем месте восстановили в начале 1983 г. Его главный хранитель и многолетний исследователь творчества покойного супруга — упоминавшаяся Ляо Цзинвэнь, чьи портреты художник рисовал в разные годы. Она, к слову, до сих пор жива, регулярно приезжает на работу, и дай Бог ей здоровья! "Когда я вижу теплый огонек во взглядах посетителей и слышу их горячие отзывы о картинах Бэйхуна, — говорит эта женщина, — чувство огромной радости и счастья наполняет меня".

Художник завещал государству свыше тысячи своих работ, уникальную коллекцию картин старых мастеров, личную библиотеку… В Китае торжественно отметили 100-летие со дня его рождения. В одном из залов под стеклом выставлены небольшие фигурки лошадей Сюй Бэйхуна из чистого золота, изготовленные в Сингапуре. Они были подарены музею в связи с юбилейной датой. Недавно у входа в серо-зеленое двухэтажное здание поставили новый памятник, заменивший бюст живописца из белого мрамора.

В преддверии летних Олимпийских игр 2008 г. Пекин накрыла очередная волна градостроительного бума. Рядом с музейным комплексом уже снесены сотни домов, но его сотрудники весной 2005 г. уверяли меня, что на сей раз хранилищу картин Сюй Бэйхуна ничто не грозит.

Несмотря на то что в Срединном государстве был своеобразный культ лошадей, собственное коневодство в стране на протяжении многих лет развивалось медленно. Потребность же в том была огромной: частые войны, особенно с кочевыми народами, обеспечение регулярной почтовой связи в масштабах всей страны, нужды императорского двора, в том числе "всаднической" аристократии, игравшей в поло, и т. д. О том, что проблема была чрезвычайно актуальной и общепризнанной, свидетельствуют различные средневековые официальные документы. Вот один из них: "Во всех военных округах провинции Сычуань в коннице 8–9 человек из 10 не имеют лошадей. В случае похода они окажутся ни на что не годными". Местные чиновники регулярно сообщали центральной власти о частых грабежах и разбойных нападениях в пограничных землях из-за того, что у размещенных там китайских войск не хватает лошадей, и они не могут дать соответствующий отпор.

Правительство в разные годы предпринимало попытки организовать разведение лошадей. В конце XIV в. казенные конюшни были обустроены в провинциях Чжили, Шаньдун и Хэнань, но они себя не оправдали: помещики захватывали и распахивали земли, отведенные под пастбища; условия содержания лошадей не отвечали необходимым требованиям; не хватало специалистов, умеющих за ними ухаживать. Поэтому во второй половине XV в. отрасль приходит в упадок, а в 1581 г. все конюшни были закрыты.

Лошади поступали в основном из Тибета и Монголии. При этом центральное правительство особый интерес проявляло к торговым операциям с тибетскими племенами, опасаясь их сближения с монголами, которые на протяжении многих веков создавали реальную угрозу империи. В частности, цензор Ли Шичэн, полагая, что монголы, заполучив китайский чай, могут частично перепродать его тибетцам и тем самым нанести урон политическим и экономическим интересам Китая, в 1577 г. писал: "Тибетцы живут чаем. Если монголы, воспользовавшись этим, подчинят тибетцев, то тибетцы непременно последуют за монголами. И начнутся немалые беды".

Кюнер характеризовал тибетских и монгольских (с берегов озера Цинхай) малорослых лошадей ("скорее пони") следующим образом: "Они совсем не похожи на киргизских лошадей, но тем не менее имеют быстрый бег, очень выносливы, неприхотливы и терпеливы; проходят большие расстояния без отдыха, питья и корма, в глубоких песках пустыни или по склонам гор, под жгучим летним солнцем или по снегу под ледяными ветрами, довольствуясь во время остановок солоноватою водою и небольшим количеством жесткой травы". По его словам, обычная лошадь стоит в Лхасе 80 рупий, а в Синине (административный центр провинции Цинхай) — 48 рупий. Хорошая лошадь, сильная и крупная, на каких ездят "чиновные и богатые люди", обходится вдвое дороже. Наиболее активно пользуются лошадьми жители Восточного Тибета — "завзятые наездники". В дорогу они всегда отправляются верхом на лошадях, а "пеший для них лишь полчеловека".

Тибетские лошади, по словам выдающегося путешественника Николая Михайловича Пржевальского (1839–1888 гг.), весьма сильные и выносливые, нрава смирного; не чувствуют усталости в здешнем разреженном воздухе и с седоком на спине быстро взбираются даже по крутым горам. Они довольствуются весьма скромным кормом; взамен зернового хлеба едят сушеный творог (тиб. чуру), а некоторые и сырое мясо. Русский путешественник восторженно писал о них: "Но и баснословно же выносливы степные лошади вообще, а тибетские в особенности! Целые тысячи верст они выхаживали с нами, обыкновенно на самом скудном подножном корме, не только летом, но даже зимой; пили всякую воду; случалось, выносили продолжительную жажду и все-таки оказывались бодрыми, иногда даже не похудевшими заметно… Притом нужно заметить, что в короткие зимние дни верховые лошади экспедиции, за исключением дневок, не имеют достаточно времени пощипать даже тот скудный корм, который встречается; так как после перехода, занимающего всегда большую часть дня, кони пускаются на покормку лишь перед вечером часа на два-три, а ночью привязываются на длинные арканы; зерновой же хлеб получают лишь изредка, да и то обыкновенно в самом ограниченном количестве. Правда, много лошадей и пропадает в экспедиции, но все-таки каждая из них выносит, более или менее продолжительно, такие трудности, какие и не снились европейским коням".