Элизабет Кюблер-Росс: Жизнь, смерть и жизнь после смерти. Что нам известно?

Но единственное, о чем я могла вспомнить при возвращении в мое физическое тело, было слово «Шанти Нилайя». У меня не было никакой идеи по поводу происхождения или значения данного слова. Я также не знала, где побывала. Все же и я осознала это еще перед моим возвращением, я излечилась от довольно болезненной травмы спины. Я даже была в состоянии высоко поднять стофунтовый мешок сахара — без усилий и боли. Присутствующие сказали мне, что я выгляжу на двадцать лет моложе. Каждый из них расспрашивал меня о переживании. Я же не имела никакого представления, где была во время своей внетелесной «вылазки», до тех пор, пока на следующую ночь не узнала об этом больше.

Эту ночь я проводила в заброшенным пансионате посреди леса у подножия гор Голубого хребта. Постепенно, и не без ужаса, я осознала, что слишком далеко зашла во время моего внетелесного переживания и что теперь должна нести ответственность за последствия собственного решения. Я попыталась преодолеть усталость, так как у меня было смутное внутреннее предчувствие, что «это» должно произойти, не зная, что «это» могло бы быть.

И в момент, когда «это» происходило, я получила, по всей вероятности, самый болезненный и самый одинокий опыт, который может испытать человек. В буквальном смысле слова я прожила тысячу смертей, тех, через которые прошли умирающие, окруженные моей заботой. Я находилась в агонии физически, эмоционально, интеллектуально и духовно. Было невозможно дышать. Во время этих чудовищных мучений я целиком и полностью осознавала, что поблизости нет никого, кто смог бы прийти ко мне на помощь. Я должна была перенести все в полном одиночестве.

В эти ужасные часы мне были позволены только три кратких перерыва для отдыха. Мои боли, скорее всего, можно сравнить с родовыми схватками, они следовали беспрерывно одна за другой. Во время одного из трех кратких перерывов, в который мне удалось пару раз глубоко вздохнуть, произошло несколько символических событий, смысл которых я поняла, однако, гораздо позже.

Во время первой передышки я попросила о плече, к которому смогла бы прислониться. И я думала действительно о том, чтобы появилось левое плечо какого-то мужчины, на которое я могла бы положить голову, чтобы легче переносить страдания. Как только я высказала эту просьбу, услышала глубокий и серьезный, но вместе с тем заботливый и участливый голос, который сказал только: «Она не может быть исполнена».

Через некоторое время мне была позволена еще одна передышка. В этот раз я просила о руке, за которую могла бы взяться. И вновь я надеялась, что в этот раз на правой стороне моей кровати окажется рука и я смогу взяться за нее, чтобы чуть легче переносить боль. И тот же самый голос опять повторил: «Просьба не может быть исполнена».

Во время моей третьей и последней передышки я решила, что буду просить лишь о кончике пальца. Все же я немедленно добавила, как это соответствует моему характеру: «Нет, если мне не дают руки, я отказываюсь также от кончика пальца». Под кончиком пальца я подразумевала хотя бы знание о том, что кто-то присутствует рядом.

Теперь я начала понимать в первый раз в жизни, что даже при такой агонии нужно обращаться к вере, которая находится внутри меня. И эта вера происходила от глубоко внутри покоящегося знания, что я располагаю силой и мужеством, чтобы в одиночестве перенести эти смертельные муки. Мне внезапно стало ясно, что для того, чтобы окончить борьбу, я должна сопротивление превратить в мирное, спокойное подчинение, для чего нужно было просто сказать «да».

И в тот самый момент, когда я в мыслях сказала «да», муки прекратились. Мое дыхание стало спокойнее, физическая боль исчезла. И вместо тех тысяч смертей, которые я пережила, мне досталось переживание нового рождения, которое невозможно описать словами.

Оно началось с быстрых вибраций или пульсаций в области живота, откуда они стали распространяться по всему телу. Но они не остались только внутри меня. Так я приводила в движение все, на что бы ни бросала свой взгляд, будь то потолок, стена, пол, мебель, кровать, окно, да и само небо, которое я видела в окно. Деревья были охвачены этим колебанием и, наконец, вся планета Земля. Да, мне поистине казалось, что как будто бы вибрировала вся Земля, как будто бы вибрировала каждая молекула. И потом я увидела нечто, что выглядело как бутон цветка лотоса, который открывался передо мной, поражая невероятной красотой. И позади этого цветка лотоса вдруг засиял свет, про который часто говорили мои пациенты. И когда я приближалась через открытый быстро вибрирующий цветок лотоса к Свету, я притягивалась все больше и больше этим Светом, непредставимой безусловной Любовью, пока окончательно с ним не слилась. Но в тот самый момент, когда я стала единой с источником Света, прекратились все вибрации. Глубокий покой охватил меня, и я впала в сон больше похожий на транс. Очнувшись, я знала, что должна одеться и спуститься с холма, чтобы «это» произошло на восходе солнца.