Бхагаван Раджниш (Ошо) - Открой реальность вне ума - доверься интуиции

Санскрит – язык текучий и переливающийся, со многими настроениями, и это хорошо, потому что это дает вам свободу. Читатель свободен, он не раб; ему не навязывают слова, он может играть с этими словами. Этими словами он может изменить свое настроение; а своим настроением он может изменить эти слова. Гита жива, а все живое подвержено смене настроений; настроения не изменяются только у мертвых. В этом смысле английский язык – мертвый язык. Это покажется парадоксальным: английские ученые повторяют, что мертвым языком является санскрит, потому что на нем никто не говорит. Они в чем-то правы – поскольку на нем никто не говорит, это мертвый язык, но на самом деле мертвы современные языки.

Сейчас никто не говорит на санскрите, но это живой язык, само его качество живо и жизненно; каждое слово живет собственной жизнью и меняется, движется, течет, как река. На санскрите можно многое высказать с помощью игры слов; они расположены таким образом, что, если вы на них сконцентрируетесь, перед вами раскроются многие вселенные смыслов.

Веды, древние писания, – это не просто книги. В их написании не было других побуждений, кроме единственного: они были написаны, чтобы раскрыть некую глубокую тайну. Они не предназначены для того, чтобы вы их прочли, получили удовольствие и выбросили, как романы; они предназначены для размышления, они предназначены для созерцания, они предназначены для медитации. Вам придется настолько глубоко в них погрузиться, чтобы погружение в глубину стало для вас чем-то естественным. И писали их не писатели, не те люди, которые ничего не знают и пишут, руководствуясь лишь своим эгоистическим чувством.

Георгий Гурджиев разделил все книги на два типа: одни он называет субъективными, а другие – объективными. Веды, Упанишады объективны, не субъективны. Вся литература, которую мы сегодня создаем, является субъективной – писатель привносит в нее собственную субъективность. Поэт, современный поэт, или художник, современный Пикассо, или романист, автор рассказов – они пишут все, что содержится у них в уме. Их не волнует человек, который будет читать, помните, их больше волнуют они сами. Для них это катарсис. Внутри они безумны, они перегружены – они хотят выразить себя.

Вы можете прочитать хороший роман, но не пытайтесь встретиться с автором – не исключено, что вы разочаруетесь. Вы можете прочесть хорошую поэму, но не пытайтесь встретиться с поэтом; вы будете разочарованы, потому что поэзия может позволить вам заглянуть краем глаза в высшие сферы, она может облагородить вас, но если вы познакомитесь с поэтом, вы увидите совершенно обычного человека – вы даже можете оказаться лучше его. Этот человек не изменился с помощью своей поэмы, как может эта поэма изменить вас? Этот человек не познал этих высот; возможно, они ему приснились, или он принял ЛСД.

Пару дней назад ко мне пришла одна девушка и сказала: «Я была в Гоа… – это моя ученица; и она сказала: – В Гоа я приняла ЛСД, и со мной произошло просветление. Я в этом нисколько не сомневаюсь, так что я выбросила вашу малу [1]в море, потому что мне теперь не нужно быть вашей ученицей».

Это своего рода сумасшествие. Просветление так дешево не достается. Но на Западе все удешевляют. Я постоянно слышу о том, что есть группы по достижению просветления в трехнедельный срок: три недели – и ты просветлен!

Возможно, поэт мечтал и видел сны, возможно, он принял гашиш. Ученые говорят, что между поэтами и обычными людьми существует некоторое отличие, некоторое химическое отличие – как оказалось, у поэтов есть некоторое количество гашиша в крови, поэтому у них более развитое воображение и богатая фантазия, они легче уходят в мир грез, чем другие. Поэтому они пишут стихи, но их произведения основаны на воображении, они не объективны. Они могут помочь им освободиться от бремени, послужив средством для достижения катарсиса.

Но есть и другой, совершенно иной род литературы, который является объективным. Упанишады писались не ради услаждения автора, они писались ради тех, кто их прочтет, – они объективны. В них намеренно заложено действие, которое они окажут на вас в размышлении и созерцании; спланировано каждое слово, каждый звук. Если читающий созерцает их, то ему открывается состояние ума их автора; если он размышляет над ними, с ним происходит то же самое, что и с автором. Эти тексты были названы священными – и именно поэтому.

На Востоке существует совершенно иная литература, совершенно иного порядка литература – которая предназначена не для удовольствия, а для трансформации. И когда человек глубоко проникнет в смысл этих писаний… Эти писания принадлежат тем, кто познал. Считалось великим грехом писать о том, чего не знаешь. Поэтому в прошлом было написано очень мало книг.