Мэнли Холл - Мистерия Огня. Сборник

Святыня в Наре находится ныне под защитой ордена буддийских монахов, которые ухаживают за ней с особым тщанием. На большинстве фотографий эта статуя производит отталкивающее впечатление, но в действительности у нее прекрасное и вдохновляющее лицо.

По обе стороны от нее размещены резные изображения богини Гуаньинь — символа милосердия; здесь же стоят две огромные фигуры Царей Небес, который защищают Будду, сражая демонов, пытающихся нарушить священную тишину его медитации. Статуи Гуаньинь имеют высоту почти 8 м, но кажутся маленькими по сравнению с исполинской фигурой в центре.

К этой громадной статуе невозможно приблизиться без чувства благоговения и страха. В ней есть безмолвное величие, вызывающее ощущение присутствия незримой силы. Вами, вопреки вашей воле, овладевает осознание Плана; вы ощущаете силу безмолвия и величие медитации. Даже те, кто принадлежат к другим вероисповеданиям, не могут не прочувствовать эту силу и, застыв в глубоком уважении, стоят с непокрытыми головами перед Светом Азии, Львом Солнца, Путем Спасения.

Что дала людям их вера? Каждое утро они молятся перед алтарем, в то время как жрецы в желтых одеждах произносят нараспев священные сутры под аккомпанемент храмовых барабанов. Век за веком они приходили преклонить колени перед основателем своей веры, Амидабуцу, тем, кто достиг совершенства, стоящим с одной рукой, вдохновенно воздетой к Небесам, и другой, в безмолвном благословении опущенной к Земле. Какой из этого нужно извлечь урок? Что мы должны делать, чтобы достичь совершенства?

Так же, как мало кто смыслит в послании, принесенном нашим Христом, так и очень немногие буддисты понимают Путь и Закон. Они стоят на коленях (как и христиане) перед конкретным представлением Бога. И тем и другим еще только предстоит узнать, что видимая вещь, будь то тело из плоти или из камня, является всего лишь символом Истины. У того, кто понимает этот символ, есть ключ ко всем тайнам.

Каждый из нас, в свою очередь, должен стать буддой, но очень немногие знают, с чего начать. Монотонно повторяющие молитвы жрецы потеряли эти ключи; богослужение, в котором участвуют массы, это всего лишь соблюдение обычая минувших веков. От древней веры не осталось ничего, кроме огромной фигуры, неподвижно сидящей в созерцании. Время приходит и уходит, нации появляются и гибнут, рушатся империи, а Будда непоколебим в осознании реальности. Именно так он преподает свою величественную истину, в которой так остро нуждается мир, и это и есть один из путей к вечному.

Человек мечется взад и вперед в своей безумной погоне за бренными вещами; великая иллюзия есть колесо страдания, к которому он прикован цепями чувств. Управляемый чувствами, он послушен любому ветру, какой ни подует: то его сердце разбито потерей того, что, как он считает, принесло бы ему счастье, то он приходит в восторг и счастлив от какого-нибудь преходящего достижения.

Не таков Будда; среди грохота пушек и поступи армий он, возможно, и потрепанный борьбой, остается по-прежнему безразличным. Хотя горевший вокруг него храм превратился в кучу пепла, он так и остался сидеть в абсолютном спокойствии, глубоко погрузившись в осознание Нирваны. Это и есть его великий урок — истина, заключенная в вечном покое и достижении через полное самоотречение. Он получил все, освободившись от желания. Он обрел бессмертие, отказавшись от честолюбия. Он достиг жизни, умерев для всех бренных вещей.

В этом и заключается истина, заслоняемая бессмысленным перезвоном храмовых колоколов и бесконечным распеванием песен, смысл которых забыт. Это путь, которого достигают очень немногие, потому что достигается он через смерть — смерть собственного «я». На кладбище Будда обрел то, что должно было символизировать беспредельную жизнь.

Сколько же еще потребуется времени человеку, чтобы осознать, что он должен жить , как его Бог, а не преклоняться перед ним? Учитель Иисус сказал: «Я есть Путь». Будда говорил: «Путь достижения состояния будды — это Путь вечный». Один путь — это путь самоотречения, другой — путь любви и братства.

Кто-нибудь спросит: «Что дал буддизм Востоку?» Он мог бы поставить вопрос и так: «Что дало христианство Западу?» Ответ одинаков в обоих случаях: религия человека дает ему только то, что он дает себе сам; на большее она неспособна. Религия не спасает человека, человек должен спасать себя сам своим устремлением к совершенству и волей к добру.