Михаил Комлев - Волшебный мир снов. Альбина Селицкая. Как научиться управлять своими снами

– Как хорошо, что ты рядом!

– Что произошло? Объясни, – взволнованно спросил парень.

– Письмо, я нашла письмо в книге, которую ты мне дал. Оно от Славы. Эта книга так долго находится у меня, со дня его смерти, и я ни разу ее не трогала. Если бы я знала, если бы я только знала! – плакала девушка.

– Что там написано?

Анастасия протянула письмо, и Максим начал читать: «Анастасия, моя милая Анастасия, прости меня. Я тебя люблю, но не могу быть с тобой рядом. Мое сердце от боли разрывается на части. Я должен уйти. Я должен. Я долго думал об этом и наконец-то пришел к тому, что собираюсь сделать. В том, что произошло, нет ничьей вины. Передай моим родителям большой привет. Я их очень люблю! Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня. Твой Вячеслав».

– Как ты узнал про письмо? – подняв глаза, спросила Анастасия.

– Кажется, я это уже где-то читал.

– Ты не мог этого сделать, я его открыла первая.

– Нет, ты не понимаешь. Я видел сон, как Слава писал это письмо. Строчки врезались в память.

– Сон? – удивилась девушка.

– Да, сон. Мне Слава часто снится и показывает многие вещи. Кажется, я теперь понял, что он хотел сказать.

– Что ты понял?

– Когда-нибудь я тебе обязательно расскажу об этом. А теперь собирайся, нам пора на репетицию.

– Подожди.

– Давай собирайся, нам нужно спешить. У нас завтра премьера.

– Как? Уже завтра.

– Да, завтра. Нас все ждут.

– Подожди меня несколько минут, я быстро.

– Хорошо, – произнес Максим, сел и задумался.

Появилась Анастасия, они отправились в студенческий театр. На следующий день с грандиозным успехом прошла премьера спектакля «Вечно живые». После спектакля странные сны прекратились. Но теперь всегда, когда Максим хочет узнать что-то важное, он отправляется навестить Вячеслава.

Меня всегда интересовало, насколько отличаются сны творческих людей от снов обычного человека? И отличаются ли вообще? Вместе с Альбиной Селицкой мы отправились к удивительному человеку, гению современности – Никасу Сафронову. С мэтром мы уже были знакомы, нам доводилось встречаться на презентациях, и я неоднократно брал у него интервью, но о снах мы не говорили никогда. В назначенное время мы были на месте. Нас встретила дружелюбной улыбкой секретарь Никаса, предложила чай, кофе и попросила подождать какое-то время. Усевшись на диван, я стал разглядывать альбомы художника, Альбина о чем-то думала. Меня поражала глубина картин, каждая из них была наполнена смыслом. Вдруг появился Никас.

– Добрый день! – произнес он, и мы пожали друг другу руки.

– Никас, я пишу книгу о снах, и мне было бы очень интересно узнать, что снится вам и как это отображается в ваших картинах, – начал я.

– Замечательно.

– А я экстрасенс Альбина Селицкая. Мы с вами как-то делали программу.

– Да-да, я помню, – сказал Никас, немного помолчал и спросил: – Программа вышла?

– Конечно вышла, – с энтузиазмом ответила Альбина.

– Вам уже предложили чай, кофе?

– Да, спасибо! – ответил я.

– Давайте пройдем в гостиную. Там мы сможем спокойно поработать, и нас никто не будет отвлекать.

Войдя в большую комнату, мы сели за круглый стол. Никас попросил, чтобы нам принесли фрукты. Мне казалось, что я нахожусь в замке какого-нибудь королевства. Весь интерьер говорил об этом. Я достал диктофон, блокнот и приготовился задавать вопросы.

– Никас, если вы не возражаете, можем начать, – сказал я и посмотрел на художника.

– Давайте, я готов.

– Каждому человеку снятся необычные сны, некоторые из них сбываются и их называют вещими, а некоторые так и остаются в памяти, и только по прошествии какого-то времени человек понимает смысл данного сна. Вам, как человеку творческому, часто снятся необычные сны?

– Когда я был маленьким, мне было года четыре, я увидел сон, как сверху ко мне спускается некий человек с седой бородой и передает мне какой-то таинственный шар. Бросает его, и он так медленно падает мне на ладонь. Позднее я узнал в этом лице Леонардо да Винчи, по его очертаниям, потому что этот сон повторялся. А шар такой, какие использовали Джордано Бруно, Галилео. Я не мог понять, что это такое. Я о нем забыл. Так случилось, что я поступил в мореходку, через год я, правда, разочаровался в этом и переехал в другой город, поступил в училище, не думая, что я буду художником. После армии я поехал в Прибалтику и поступил в художественный институт, чтобы получить диплом. Меня мучил вопрос: «Кем же я буду?»