Алексей Тябин - Алгоритм жизни, или Тайна веры

В этом случае государству уже нельзя будет «заботиться» о повышении активности предпринимательской деятельности в стране повышением ставки рефинансирования, устанавливаемой Центробанком, которая на самом деле «убивает» бизнес, оставляя его без кредитов.

Ну и теперь несколько слов о характере стимулов, которые используются в системе человеческих взаимоотношений для установления взаимозависимостей. В отличие от технических саморегулирующихся систем, в человеческом обществе для стимулирования человека к исполнению той или иной функции его можно либо заставить, либо заинтересовать. Какой стимул эффективнее? Возьмите, к примеру, муравья и заставьте его проползти один метр в нужном направлении. Вам придется все время следить, чтобы он не уклонялся от маршрута и направлять его движение с помощью какого-нибудь прутика. Но если Вы «заинтересуете» его, положив в нужном месте какую-нибудь приманку, то этот муравей сам приползет туда. При этом он самостоятельно преодолеет все преграды, которые повстречаются на его пути. Именно такой внутренний стимул рождает у людей инициативу, которая позволяет добиваться нужного результата даже при отсутствии контроля и принуждения со стороны многочисленных органов контроля и принуждения, характерных для административной системы.

Таким образом, внутренняя заинтересованность человека в достижении поставленной перед ним цели, если говорить об этом, как о стимуле, оказывается эффективнее внешнего принуждения. И именно этим, если говорить о способах стимулирования, рыночная экономика отличалась от административно-командной советского типа.

Так что же такое произошло с Россией, что заставило руководство страны спустя 70 лет после прихода к власти большевиков задуматься о дальнейших путях развития страны, если рассматривать происходящие в ней процессы с точки зрения концепции саморегуляции?

А произошло то, что в 1917 году большевики с целью создания нового справедливого государства отменили частную собственность и тем самым лишили людей внутренних стимулов к эффективному труду. Это, как им тогда казалось, было необходимо для управления развитием государства из единого центра по единому плану, предусматривающему, в отличие от капитализма, в первую очередь интересы пролетариата, а не частные интересы проклятых капиталистов. О других способах установления справедливости в обществе никто тогда и не думал, как не думал и о негативных последствиях отмены частной собственности.

Однако отмена частной собственности нарушила естественные взаимозависимости в экономике, лишила людей естественных стимулов к высокоэффективному труду и в качестве компенсации потребовала создания огромного бюрократического аппарата, призванного обеспечить функционирование экономики на иных стимулах, основанных уже на внешнем воздействии, как в примере с прутиком для муравья. Поначалу, пока людей объединяли общие масштабные цели по преобразованию страны, у них горели глаза, и энтузиазм перехлестывал через край; трудовые рекорды передовиков производства создавали впечатление, что мы идем верным путем. Однако, со временем, созданный для реализации такого административно-командного стиля управления огромный партийно-бюрократический аппарат в условиях отсутствия обратной связи, автоматически ставящей каждого чиновника в прямую зависимость от результатов его деятельности, утратил первоначально провозглашенные идеалы и стал работать на самого себя.

Более того, нарушенные естественные экономические взаимозависимости между людьми привели к произволу, осуществлявшемуся пришедшими к власти распорядителями «совокупного общественного продукта». В результате судьба каждого отдельного человека попала в зависимость от «государственных интересов», симпатий, амбиций и просто порядочности того или иного чиновника. В таких условиях периодическая смена скомпрометировавших себя чиновников аппарата управления, проводившаяся под лозунгом «кадры решают всё» была бесполезной и только увеличивала ряды бездельников и вымогателей. Это происходило потому, что при такой противоестественной организации труда каждый вновь назначенный чиновник, бывший прежде честным человеком, вследствие круговой поруки вынужден был либо превратиться в своего предшественника и продолжать «играть» по навязанным ему сверху правилам игры, либо уходить. Впрочем, это явление характерно для любого общества, где отсутствует обратная связь. В таких условиях карьера человека в значительной степени зависела не от его интеллекта, организаторского таланта или профессионального опыта, а от умения понравиться чиновнику и найти с ним общий язык. В результате к власти часто приходили далеко не самые умные и компетентные люди.