Иеромонах Сергий Ситиков - Тайна Царствия Божия, или Забытый путь истинного Богопознания

Здесь, на Востоке – обладание; там, на Западе – искание. Здесь – внутреннее пребывание в тайне с Богом, там – устремление ввысь, искание Бога в небесах. Здесь – отрицание «мира сего» и пребывание в мире горнем, «на Небеси». Там – утверждение «мира сего» и взыскание мира грядущего. Здесь – богоносная «умная молитва» и тихая радость обретения. Там – экзальтированная влюбленность, переходящая в тоску исканий устремленных.

Потому восточное монашество все «внутри», во внутреннем созерцании. И его возраст – возраст седых веков, оно – детище древних народов. Его возраст – возраст созерцания «конца».

И опыт православного монашества есть Божественный опыт «конца». Опыт конца тленного, внешнего, грешного бытия, опыт конца смертного образа человеческого.

И светлый, величественный, потрясающий опыт начала иного бытия – богоносного, опыт выявления Бога, во Плоти пришедшего, опыт выявления бессмертного Богочеловеческого образа «неизреченной славы» – лика Христова в образе человеческом.

С тайной монашества восточного неразрывно связаны и конечные судьбы христианского человечества, судьбы всего мира. В монашестве, и только в восточном монашестве, православном, – последние времена и сроки, в нем сокрыта тайна «конца».

С исчезновением монашества исчезнет и христианство. С исчезновением христианства исчезнет и внешний мир – придет его конец.

Мысль о конце грешного, тленного бытия, о конце мира – мысль древняя, пророческая. Еще в Ветхом Завете пророки Божии о ней вещали. Но она особым светом затрепетала в Новом Завете, в новом сознании христианского человечества.

Христос-Спаситель и словом, и Своим Божественным воплощением Своего вхождения в природу человеческую дал уразуметь о конце бытия грешного, смертного – о конце сего мира и о начале бытия нового, бессмертного. В святом Боговоплощении и скрыта тайна нового бытия, невещественного, и конец старого, вещественного.

Самый факт проявления Бога в природе человеческой весьма ярко свидетельствует о том, что сия природа получила начало иного бытия – нового, Божественного, о чем Церковь в своих сокровенных гимнах, малодоступных непросвещенному сознанию, ликующе поет: «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития, вечного начало».

С приходом христианства в мир вошло начало этого бытия, начало вечного. Христианство – религия торжества: вечного над временным, бессмертного над смертным, нетленного над тленным.

Христианство – религия Воскресения. В христианстве старое, тленное бытие упраздняется, ад разрушается, умирает ветхий, тленный человек с его ветхим, тленным миром, [9] См. Рим. 6, 6. – и оживает человек новый, нетленный, бессмертный, человек Воскресения, живущий «на Небеси».

В истинном христианстве – миру конец. В христианстве смертный человеческий род прекращается и выявляется род иной – ангельский, тем самым вступивший на путь христианства, тем самым вступивший на путь прекращения смертного человеческого рода. Только тот христианин продолжает род, который не домысливает христианства по своему малодумию, ибо по своему плотскому житию не вмещает его тайны . [10] Ср. Мф. 19, 12.

Тайна христианства велика; потому и продолжается смертный род человеческий, что не может он вместить ее в сосуд своего духовного развития, не может вместить тайны бессмертия Христова. И не многие вмещают эту тайну. Одни вмещают ее от рождения, другие – от должной меры развития духовного сознания. И в них смертный род прекращается: они являются носителями иного рода, бессмертного. В них открывается и начало иного жития – вечного.

И носителями этого иного, вечного были в человечестве святые иноки и святые избранники Божии – апостолы, возродившиеся от Духа Божия. Они первые опытно познали это начало нового жития, божественного, вневременного, потому о бытии во времени, о мире, во зле лежащем, изрекли пророческое слово: Дети! последнее время… мир проходит, и похоть его . [11] 1 Ин. 2, 18, 17.

И с тех пор, как появилось новое христианское сознание, новое ощущение новой жизни, – просветленная мысль о конце старого сознания, о конце мира преходящего весьма ярко засветилась над человечеством особым небесным светом. Этим светом ярко озарилось первое христианство, опытно познавшее живым чувством сердца новое, иное. И отношение к старому было выразительное, острое, непримиримое; в сознании и чувстве просветленном ветхий мир умирал, образ его исчезал и уходил в небытие.