архимандрит Антонин Капустин - Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891

Публикации различаются авторскими подписями. Антонин не только был многолик и разносторонен, даже его монашеское имя расслаивается в «многоцветном Антонине» – «сегодня "Благочестивом", завтра "Философе", послезавтра "Каракалле"» [43] Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник за 1881 г. Библиотека ИППО, шифр: И.П.П.О. Б.IV. № 853/23. С. 2. – О. Антонин перечисляет трех римских императоров: Тита Аврелия Фульвия Бойония Антонина Пия – Благочестивого (86—161), Марка Аврелия Антонина – Философа (121–180) и М. Аврелия Севера Антонина – Каракаллы (186–217). . Изобретателен и необычен был он в своих криптонимах и псевдонимах, почти никогда не подписывался собственным именем. Из 52 корреспонденции лишь несколько, имеющих принципиальный и официальный характер, помечены: «От начальника нашей Иерусалимской Миссии».

Как сказал он однажды в дневнике, «жаль мне до смерти всего прошедшего, а потому и вчерашнее маленькое событие тоже стало какой-то запятой, отсекшей у меня безвозвратно нечто, бывшее дотоле настоящим и радовавшее меня. Одной заботой меньше, это правда, но зато ведь и одним застенком от приближающегося грозного облика смерти тоже меньше. Когда я научусь быть космополитом бытия и перестану хвататься за былинки жизненной дороги, чтобы как можно замедлить путь свой? О, Андрей, Андрей! Не выживешь тебя никак из Антонина». Этими «былинками» были для Антонина обозначения, связанные с родиной – «А. и Б.» («Андрей из Батурины»), Солодянский – по речке Солодянке, то же в латинском написании Sol., Отшибихин – по хутору Отшибиха рядом с Батурином и др.

Чем объяснить нежелание о. Антонина подписывать свои работы? В первую очередь, тем, что Св. Синод и другие российские власти весьма сдержанно относились к публичности того или иного должностного лица. Это относилось не только к лицам духовного звания, но и чиновникам МИДа. Конечно, в Св. Синоде, в МИДе, в редакциях газет и журналов знали подлинное имя автора. Тем не менее о. Антонин называет себя в корреспонденциях «Из Иерусалима» исключительно в третьем лице, иногда пишет от имени случайного якобы русского паломника «Хаджи», подписывается псевдонимами, – но говорит то, что считает нужным сказать. Не боясь отстаивать свое мнение ни перед обер-прокурорами Св. Синода, ни перед митрополитом Филаретом, архимандрит Антонин как бы «исполнял некоторый долг своего бытия на земле» [44] «Я… неизбежно колебался между снедавшей меня ревностью говорить от имени истины и страхом сказать что-нибудь от, не менее поедающего добродетель человеческую, тщеславия. Теперь я знаю, как мне надобно смотреть на то, что я нужусь высказывать почти всем и каждому, как бы исполняя некоторый долг своего бытия на земле. Теперь я имею утешительное убеждение, что не из самообольщения вытекает мое слабое слово и скудное дело. Сознаю все, что мне может быть поставлено на вид при самовзысканном восхождении моем на кафедру учительства. Даже от Вас не дивно было мне услышать признание незаконным права рассуждать афинскому архимандриту о предметах всеобщего церковного значения». Цит. по: Киприан (Керн), архимандрит. Отец Антонин (Капустин), архимандрит и начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1817–1894 гг.). М, 2005. С. 122. и всегда дорожил этой, пусть и ограниченной свободой. При том, что в работах о. архимандрита нередко содержатся весьма нелицеприятные высказывания и суждения [45] «К отзывам, самым дурным, приучил нас давно еще пресловутый "Колокол". В хороших также мы умеем находить предмет поучения для себя. Соболезнование автора <���Ушинского> о том, что нам недостает времени делать свое дело, нам весьма понятно. Мы понимаем даже более глубокую махинацию высших автора сфер, стремящуюся совсем закрыть Иерусалимскую Миссию, как бесполезное учреждение, но, несмотря на то, остаемся верными той задаче, с которой Россия с такою славою и честью выступила когда-то на единоверном Востоке – в колыбели христианства – поистине «на страх врагам» и на радость друзьям, и от которой какая-то необъяснимая фатальная сила старается теперь отвлечь наше общество назад». Цит. по: Интересы Русской Церкви и поклонничества в Палестине. (Получена из Иерусалима от настоятеля нашей Миссии) // Церковный Вестник. 1875. № 50. С. 4. С. 191 наст. изд. , его скрашенное игрой псевдонимов публицистическое творчество в условиях жесткой гражданской и церковной цензуры может быть оценено сегодня как церковный и гражданский подвиг.