Абдул Нуруллаев - Религия и политика

На протяжении длительной истории человечества религия и политика находятся в разносторонней взаимной связи. Это создает возможность их тесного взаимодействия в интересах интеграции общества, упорядочения общественных отношений, вдохновления масс на решение крупных исторических задач. В ходе такого взаимодействия политика может обслуживать религию, в других условиях религия может находиться на службе политики. И таких примеров можно найти немало. Вместе с тем история взаимоотношений религии и политики изобилует фактами борьбы и противостояний. Появление новой религии, как правило, воспринимается политикой скептически, если не враждебно. Именно так произошло с христианством, возникшим на окраинах Римской империи.

Христианство не случайно было встречено «в штыки» римскими властителями. И дело здесь не только в том, что оно не было похожим на те религиозные учения, которые были признаны государственными и обожествляли этих властителей. Ранние христиане, наряду с идеями смирения и покорности, распространяли идеи противоборства со злом, неприятия деления людей на рабов и свободных, богатых и бедных, призывали следовать принципу всеобщей обязанности трудиться. Они резко выступали против обожествления императоров и предрекали гибель Риму, «великой блуднице», а также скорый приход Спасителя. В первых общинах христиан царил дух взаимопонимания и взаимоподдержки, дух братства, имущество было общим. Естественно, такая религия привлекала «низы общества» – рабов, обездоленных и угнетенных.

Несмотря на страшные гонения, новое религиозное движение росло и крепло, в том числе и организационно. Если раньше в общине, как правило, все вопросы решались сообща, собранием верующих, то постепенно руководить общиной начинает пресвитер. Происходит централизация общин и разделение христиан на священнослужителей и мирян. Язычество же, признанное государственной религией, все больше теряло своих сторонников. Жрецы и властители, а римские императоры носили титул верховного языческого жреца, усиливали репрессии против христиан, что вызывало в их растущих рядах сильное недовольство, ведущее к протестным выступлениям.

Оценив возможности новой религии как средства сплочения общества и укрепления своей власти и стремясь к достижению социально-политической стабильности, Константин Великий в 313 году издает эдикт об уравнении христианства в правах с другими религиями. А несколько позже, в 325 году, император созывает 1 Вселенский собор в Никее и активно участвует в его работе. Тем самым делается крупный шаг к превращению христианства в государственную религию Римской империи. [15] Насколько деятельным было участие императора в деле подготовки и проведения этого вроде бы чисто религиозного мероприятия можно судить по тому, что прогоны и почтовые лошади для участников собора были предоставлены государством. Также на казенном содержании находились участники собора с конца мая до конца августа, а их было не менее 250. Император открыл собор парадной речью, выступал в прениях, в беседах с епископами, «каждого склонял к единомыслию», как пишет участник собора, любимец императора Евсевий Кесарийский (В.А. Карташев. Вселенские соборы. – М., 1994. С. 31–34).

После Никейского собора, стремясь содействовать укреплению позиций христианской церкви, император предпринимает активные действия, среди которых важное место занимают государственные гонения на еретиков, каковыми были признаны христианские религиозные деятели, потерпевшие поражение в богословских дискуссиях со своими оппонентами – единоверцами. И такая практика отныне становится обычным явлением: политические репрессии превращаются в составной элемент теологических споров.

Организуя преследование христиан, несогласных с богословской позицией христианских же религиозных деятелей, победивших своих оппонентов, Константин Великий, будучи единовластным правителем империи, не предпринимал решительных действий против язычников, которые были непримиримыми противниками христианства. Более того, он даже не отказался от титула верховного жреца (pontifex maximus). Император учитывал, что язычников в империи было больше чем христиан, и многие знаменитые римские фамилии продолжали оставаться в стане закоренелых язычников. Все это свидетельствует о том, что в «религиозном вопросе» Константин Великий руководствовался не теологическими соображениями, а сугубо политическими.