монах Лазарь (Афанасьев) - Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители

Козельск, уже в XIII веке город немалый, подвергся в 1238 году семинедельной осаде многотысячным войском Батыя. Захватчики заваливали рвы хворостом, делали подкопы, метали особыми машинами горшки с зажженным жиром. Приступы врага следовали один за другим, но козельцы бились храбро и не сдавались. Мало того – они вдруг вышли из города и напали на стан осаждающих, уничтожили метательные машины и перебили до четырех тысяч татар. До сих пор вблизи сельца Клыкова высится курган, насыпанный над убитыми воинами Батыя. Город все же был взят: слишком неравны были силы. Но Батый прозвал его Мольбугузуном, то есть «злым городом», так как подобного сопротивления он еще не встречал.

В Ипатьевской (Костромской) летописи Козельск упоминается под 1146 годом – ранее Москвы. Первым козельским удельным князем был Мстислав, убитый в сражении с татарами на реке Калке в 1224 году. В начале XV века город подпал под власть Литвы и в течение двух веков переходил от Москвы к Литве и обратно, а в Смутное время, вместе с Калугой, присягнул на верность самозванцу. В 1610 году Козельск подвергся полному разорению и ограблению от «черкас», как называли тогда запорожцев, которых пришло сюда около сорока тысяч.

После Смутного времени, при царе Михаиле Феодоровиче, по всем границам Руси начали строить засеки – лесные укрепленные линии. Засека представляла собой толстую деревянную стену со рвом перед ней, с бойницами, башнями и кое-где воротами. При ней были пограничные вооруженные отряды. Засека Козельского уезда выходила за его пределы и тянулась лесами на триста верст. Не однажды удавалось сдерживать здесь орды крымских татар, порой прорывавшихся и доходивших до Москвы. Этот-то лес и стоит за Оптиной пустынью – древний, могучий, преисполненный тишины и благоухания.

Существуют два предания о возникновении Оптиной пустыни. Первое гласит, что основал ее раскаявшийся в своих преступлениях предводитель шайки разбойников Опта. А разбойников и в самом деле было тогда немало, – они таились в дебрях близ засек, выходя оттуда по ночам на свой промысел. Второе же – о том, что некогда эта обитель (как и некоторые другие на Руси) служила для одновременного проживания здесь как иноков, так и инокинь: монастырь разделен был на две части. То есть тут была жизнь «оптом».

Архимандрит Леонид (Кавелин), автор «Исторического описания Козельской Введенской Оптиной пустыни» (после первого – 1847 года – издания, переиздававшегося несколько раз с дополнениями), был сторонником первого предания. Он писал: «Подробности благодатного обращения и последующей за сим жизни отшельника Опты, по недоведомым судьбам Божиим, навсегда сокрыты от нашей любознательности; однако для любомудрствующего духовно, несомненно, что, обратясь на путь истины, он соделал и плоды достойные покаяния, ибо из предводителей шайки душегубцев Господь Бог взыскал его в вождя и наставника душ, ищущих спасения. Можно предполагать и то, что он благоугодил пред Господом, ибо благословение Божие не оскудевало и не оскудевает доселе над основанною им обителью.

Не более как 70 верст разделяют Козельскую Введенскую Оптину пустынь от другой обители, столько же древней и равным образом носящей имя Оптиной (Орловской епархии города Волхова Оптин Троицкий монастырь); почему с большою вероятностию можно предположить, что обе эти обители имеют одного и того же основателя.

Признав же отшельника Опту за основателя обеих сих обителей, совершающих уже четвертое столетие со времени своей известности, мы приходим к заключению, что сей пустынножитель пожил немалое время после своего благодатного обращения и, подвизаясь подвигом добрым, восходя от силы в силу, от славы в славу, успел, до исхода своего в вечность, благоустроить и усовершить основанные им пустыни. В которой из них преставился и погребен отшельник Опта, это, к сожалению, утаено от нас так же, как и другие подробности богоугодной его жизни после обращения. А может быть, рука Промысла с намерением скрыла от людей это обстоятельство, чтобы уменьшением внешней славы здесь соделать блистательнее подвижнический венец его в Небесном Царстве.

Можно предполагать, что Опта при пострижении в монашество был наречен Макарием, почему и пустынь его (в которой, вероятно, он сам и был первым настоятелем) удержала за собою название Макарьевой Оптиной. В древних письменных актах обыкновенно писалось: “Макарьевы пустыни Оптина монастыря”. Введенского же пустынь сия начала именоваться только с начала нынешнего столетия (XIX, – Сост.), хотя по письменным сведениям еще в 1629 году был уже в ней храм во имя Введения Пресвятой Богородицы. Впрочем, название Оптиной пустыни Макарьевою, по другому предположению, объясняется и иначе: в “Истории Российской иерархии” (том 5 под литерой М) упоминается о храме святого Макария как о главном храме обители, а Введенская церковь показана состоящею на воротах. Но на чем основано это показание, не знаем. По крайней мере, известно, что со времени первых удовлетворительных сведений о состоянии пустыни, то есть с 1629 года и до 1864 года, в ней не было ни храма, ни придела во имя преподобного Макария» 9.