Владимир Зоберн - Женское счастье. Православный взгляд

Что делать в данной ситуации – однозначного ответа дать нельзя. Сын мог бы попытаться прислушаться к отцу, понять его беспокойство и поговорить с ним по душам. Не оскорблять в ответ, не хамить людям, которые дали ему жизнь, но уже по-взрослому и необидно представить свою жизненную позицию. Однако беда в том, что в таких семьях ребенка могут научить чему угодно, но только не спокойствию в ответ на обиду. Можно было бы еще посоветовать молодому человеку проявить в полной мере ту силу воли, которая ему, видимо, присуща – например, он мог бы попробовать начать зарабатывать себе на жизнь, попытаться стать вполне самостоятельным. Тогда бы он уже другими глазами смог взглянуть на эту историю. Взрослая жизнь таит немало подводных рифов, неприятных сюрпризов, которые потом оборачиваются страданиями. Человек, познавший страдания и сумевший не озлобиться, начинает мягче относиться к другим людям, прощает их ошибки. Суметь взглянуть на жизнь глазами другого человека, хоть на миг представив себя на его месте, – большая наука, которой учатся много лет. И, если родители в свое время не сумели понять ребенка, то правильно было бы, чтобы выросший ребенок не допустил такой же ошибки по отношению к родителям. Чтобы он попытался представить себя на их месте и уже исходя из своих выводов и наблюдений, первым сделал шаг к сближению. Но часто такого не происходит, и люди, «затюканные» в детстве, до конца жизни сохраняют болезненную сосредоточенность на себе, не умея увидеть и услышать других. Это хоть и страдальческий эгоизм, но все-таки эгоизм, и только нравственная переориентировка, обращение к Богу, к Церкви могут помочь человеку.

Но что же делать родителям? Как быть им, если их взрослые мальчики и девочки, которых уже не лишишь в наказание сладкого и не поставишь в угол, совершают, с точки зрения старших, непростительные вещи и мириться с этим уже нет никаких сил?

В газете «Как жить» было опубликовано письмо читательницы и ответ на него известного московского протоиерея Максима Козлова. Судя по тону письма, женщина в полной растерянности: «Мой сын увлекся альпинизмом. Я никак не могу на него повлиять: он совершенно меня не слушает и, несмотря на мой запрет, все равно едет в горы. А один его друг недавно разбился насмерть! Как объяснить сыну, что рисковать своей жизнью ради развлечения – великий грех перед Богом, и непослушание матери – тоже? Он тут еще жениться собрался на такой же экстремалке! Я с нашим батюшкой говорила, и батюшка обещал, что без родительского благословения их не повенчает. Но ведь они в другом храме могут повенчаться, и тогда я уже ничего не смогу поделать! Сын учится в Москве, живет в общежитии, и я совсем потеряла с ним связь. Он делает, что хочет. Как нам быть? Валентина, Московская обл.».

Ответ протоиерея Максима Козлова. «Уважаемая Валентина! Во всякой ситуации нужно стремиться определять свое поведение, исходя из области реально возможного. А насколько можно понять из вашего письма, мера вашего материнского авторитета по отношению к сыну ныне такова, что ни ваших запретов на увлечение альпинизмом, ни вашего материнского благословения как предварительного и непременного условия на брак он не принимает и не ищет. Тут уж матери нужно не то что задуматься, но принять свою меру ответственности за то, что так в ее отношениях с сыном получилось. Не бывает, чтобы один сын был виноват, а мама все правильно делала, но он оказался таким вот неблагодарным, жестоким и нечутким. Нечто, значит, в вашем воспитании было с внутренним изъяном. Итак, вернемся к области реального. Воздействовать вы на него не можете сейчас прямым указанием, заставить его корректировать свое поведение по вашим советам не можете. Что можете? Можете пытаться восстановить доверие и искренность ваших отношений шаг за шагом, и, наверное, очень хорошо бы начать с того, чтоб стараться более принимать, понимать и слышать сына, стараться понять его жизнь, его побуждения, что гонит его в горы, какого рода внутреннее ощущение или внутренний поиск год за годом побуждает заниматься альпинизмом. Тут, кстати, все не сводится к одному поиску экстремального или к гордости и тщеславию преодоления. Не все так просто, и альпинизм может оказаться для человека опытом преодоления себя и подспорьем его духовного возрастания. Не старайтесь сразу все черной краской красить только потому (часто мы, родители, так делаем), что это – не наше, что не мы этому наших детей научили, и вот мы уже полностью отторгаем сразу привнесенное откуда-то со стороны. И когда сын увидит, что ваше стремление не формально, а действительно желание слышать и слушать проснулось в вашей душе, тогда и начнут восстанавливаться ваши отношения, тогда и ваше слово в его жизни не окажется бесплодным морализаторством».